Воспитывали Аллу в достатке, мать работала буфетчицей в ресторане, на хорошей работе был и ее отец. Так случилось, что война застала их в городе. Анне Израилевне удалось исправить паспорт, она стала русской, а отчество — Михайловна.
С приходом оккупантов Анна Михайловна устроилась к ним на работу в столовую. Дочка Алла была с матерью и отцом.
Все было бы терпимо, но кто-то из соседей выдал мать, и ее забрали в гестапо, откуда она не возвратилась. Алексею Васильевичу в гестапо объявили: «жену не ждите и можете жениться на русской или украинке». Случайно Аллу не тронули и о ней забыли.
За пятилетней Аллой стала присматривать соседка Анны Израилевны — бабушка Ирина Корнеевна Зарубина. Но долго Алле в Смоленске оставаться было опасно. Боясь, что и ее выдадут как еврейку, Ирина Корнеевна отвела Аллу к своим родственникам в деревню Станички, что в 5 км от Смоленска, в семью однофамильцев Корнеевых Марфы Даниловны и ее дочери Екатерины Андреевны. Муж Марфы Даниловны Андрей Иванович был больной и в 1942 году умер.
Аллу выдавали за внучку Ирины Корниловны Зарубиной. Пятилетнюю девочку предупредили, чтобы она о себе и своей матери никому ничего не рассказывала. С большой болью и тревогой маленькая Алла переносила утрату матери и, по сути, потерю отца. Она стала замкнутой. Замученная насмерть мать всегда оставалась в ее маленьком сердце.
С освобождением Смоленска Алла вернулась к отцу, а Ирина Корнеевна Зарубина продолжала за Аллой присматривать.
Вскоре в семье Аллы появилась мачеха. У отца появились другие дети, и Алла стала никому не нужной. Лет восемь она училась в школе, а потом все пошло через пень-колоду.
Дальнейшая жизнь у нее не сложилась ни с получением образования, специальности, ни с работой, ни с замужеством. Большую часть жизни она работала няней в детском саду. Сейчас Алла Алексеевна Корнеева живет в Смоленске одна. Пенсия у нее маленькая, нет ни детей, ни родных. Из людей, спасавших Аллу, осталась в живых только Екатерина Андреевна.
Июль 2000 г.
Записал И. Цынман
Моя собеседница Лукашенко Таисия Александровна, 1915 года рождения, уроженка г. Бобруйска. В Смоленске живет с 1933 года. До войны жила на Красноармейской улице, около теперешнего здания гостиницы «Россия».
«Я была замужем, дочери Эмилии в 1941 году было 3 года. Работала на хлебозаводе. Город и войска надо было кормить, и нас с завода не отпускали. Перед отступлением наши войска взорвали хлебозавод, но эвакуироваться было уже поздно. Мой муж в 1940 году умер. Я с дочкой и родителями мужа ушла в Астрагань, что находится за Гедеоновской больницей, а потом поселились поближе к городу у родных мужа в Пискарихе, где прожили всю войну. Наша халупа — это приземистый домик и четыре сотки земли. Немцы и полицаи заставляли всех работать. Чаще мне приходилось трудиться в госпитале, что был в Гедеоновке. Там я стирала белье, чистила картошку, мыла полы — за что давали домой суп, кусочки хлеба с опилками. Иногда, когда приходилось стирать белье немецким сестрам, давали немецкие марки, на которые можно было приобрести дрова, хлеб, соль.
До войны мой муж Евгений Михайлович работал в Управлении связи вместе с Михаилом Моисеевым. Он был русский, из интеллигентной семьи. Отец Михаила был адвокат и в 1937 году был репрессирован и расстрелян. Жена Михаила — Ревекка Соломоновна Мервель оставалась на своей фамилии. У Михаила была бронь, больная белокровием мать и двое детей — Инга и Наташа. Уехать из Смоленска они не успели.
Ревекка Соломоновна пришла к нам в Пискариху и попросила убежища. Ее, как и меня, вызвали в гестапо, где измеряли носы.
Муж Ревекки Михаил, чтобы исправить фамилию, имя и отчество жены и спасти детей, устроился на работу в городскую управу. Поставленная цель была достигнута. Ревекка стала Маргаритой Семеновной Моисеевой. Инга и Наташа остались у отца и свекрови, а их мать одна прожила у нас более полугода, пока ее муж Михаил сумел переправить ее в грузовой машине с другим документом в Минск, где варшавский брат Михаила определил ее у надежных друзей.
Что с ней было в Минске, как из Минска попала в Германию — эти тайны она унесла с собой в могилу. В послевоенные годы не принято было об этом спрашивать. Люди, в войну побывавшие в Германии, не пользовались доверием властей. В 1944 году Ревекка Соломоновна вернулась в Смоленск. К этому времени ее муж Михаил был арестован, а мать Ревекки вернулась из эвакуации и работала секретарем и архивистом в медицинском институте. Она нашла Ингу и Наташу в детдоме и взяла к себе. Помногу месяцев девочки жили у меня в Кардымове, где я после войны работала главным бухгалтером. Мать Ревекки нашла адрес Михаила. Пока он был жив в лагере, она посылала ему лук и чеснок. Михаил умер в ссылке, считай, на каторге. Он был честный, порядочный человек и погиб, спасая свою мать, жену и своих дочерей, которых нацисты могли считать еврейками.
Читать дальше