Иосиф Цынман - Бабьи яры Смоленщины. Появление, жизнь и катастрофа Смоленского еврейства.

Шелховский самостоятельно решил, кого тут же прикончить. Тогда он подзывал своего ординарца Вдовенко, и тот приводил приговор в исполнение. Среди пленных были две женщины. Когда их подвели к Шелховскому, стоящая рядом наша медсестра в одной из них признала свою довоенную подругу. Они друг друга узнали. Наша Галя схватила свою бывшую подругу за волосы и, приговаривая «сволочь», «изменница Родины», стала валить ее на землю. Галя просила у Шелховского разрешения расправиться с ней, но Шелховский приказал прекратить безобразие. Галю еле оторвали от своей бывшей подруги и отвели в сторону. Впоследствии Галя рассказала, что жили они на Украине, в каком-то селе, вместе учились. Когда началась война, и немцы подходили к их селу, они эвакуировались в Сибирь, а подруга оставалась в оккупации. Как она попала на службу к власовцам, она не знает. Пленных власовцев вывели на дорогу и оставили под конвоем до подхода основных сил полка. Деньги были переданы в финотдел полка.

Мы продолжали движение, догоняя идущие впереди танки. На пути было много населенных пунктов. Жители со слезами радости встречали нас, рассказывая о зверствах немецких оккупантов. В нескольких местах состоялись встречи с партизанами. Впереди на нашем пути река Березина и г. Борисов.

К исходу 29 июня мы были в 20 км от р. Березины. Батальону была поставлена задача в ночь на 29 июня подойти к мосту через Березину у д. Большая Ухолода, форсировать Березину и овладеть плацдармом на противоположном берегу. Основной мост на магистрали Москва — Минск был взорван, дальнейшее продвижение танков прекратилось. К утру мы вышли к деревне. Деревянный мост через Березину также был взорван и подожжен. Для форсирования реки у нас средств не было. Немцы с противоположного берега, где они закрепились на господствующих высотах, вели интенсивный артиллерийский огонь, горящий мост простреливался из пулеметов. Когда была налажена связь с полком, командир полка подполковник Яблоков передал Шелховскому, что за действиями батальона с дивизионного НП наблюдают командующие армией и фронтом и требовал, чтобы мы не подкачали. Шелховский приказал разобрать два дома, стоявших у реки и вязать плоты. Мы начали переправляться — кто на плотах, кто вплавь вдоль моста, под прикрытием нашей артиллерии. Мы с Шелховским решили переправиться по мосту, сначала по части уцелевшего моста, затем спустились по свае в воду. Так от сваи к свае подплыли к другому берегу, куда уже переправился весь батальон. Шелховский доложил о переправе батальона. Уже к вечеру батальон сосредоточился в камышах вдоль реки в готовности к атаке немецких опорных пунктов. После залпа «катюш» и артналета мы устремились в атаку и захватили немецкие траншеи. Артиллерия точно накрыла вражеские траншеи, в которых осталось много трупов немецких солдат.

В одном из блиндажей я увидел группу немцев, оглушенных разрывными снарядами, совершенно безучастных, не пытавшихся даже сопротивляться. Под прикрытием темноты мы устремились к окраине г. Борисова. На пути встретился какой-то канал, который пришлось тоже форсировать с помощью лодок. В городе горело много домов. Немцы яростно сопротивлялись, но мы отбивали дом за домом и медленно продвигались к центру. Вскоре к нам подоспели остальные батальоны, а к утру переправились и другие соединения. Только ночью 1 июля 1944 года Борисов был полностью очищен от неприятеля. Мы разместились во дворе какого-то винного завода. Когда открыли подвалы завода, там оказалось много огромных бочек с вином. Солдаты, выпустив по бочкам автоматные очереди, набирали котелки с вином и праздновали свою победу. Однако вскоре двери подвала были закрыты, у дверей выставлена охрана. Пьянке воспрепятствовали работники тыла, которые винный погреб взяли на учет. Мы пробыли в городе Борисове два дня. Затем продолжали наступление на г. Минск, но уже не по шоссе Москва — Минск, а южнее.

За форсирование Березины и освобождение г. Борисова весь личный состав нашего батальона по приказу генерала Галицкого был награжден орденами и медалями. Я был награжден орденом Отечественной войны II степени.

В поисках пищи, а иногда в попытках пробраться к своим, оставшимся в лесах, немцы нападали на наши тылы и отдельные подразделения. Когда мы продвигались к г. Борисову, у нас отстала одна 45-мм пушка с расчетом в 5 человек, у них было повреждено одно колесо. Целую неделю мы не знали о судьбе расчета пушки. Однажды на привале в батальон явился командир отставшего расчета и доложил, что, заночевав в лесу у магистрали Москва-Минск, они разложили костер, перекусили и улеглись спать, оставив часового. Сам он лег под густой елью, а солдаты его разместились у костра. Проснулся он от вскрика, схватился за автомат, но было уже поздно. У костра валялись трупы четырех наших солдат, все с перерезанными глотками. Сам он, дождавшись рассвета, бросив пушку и лошадей, на попутном транспорте догнал свой батальон. Ему была выделена группа солдат во главе с командиром взвода. Вернулись они к тому злосчастному мосту. Убитые уже были подобраны. Лошадей на месте не оказалось, а пушку они поправили и попутным транспортом доставили в батальон. Так зверски немцы расправились с нашими воинами, которых они застали врасплох.