Жан-Кристиан Птифис - Иисус. Жизнеописание Христа. От исторической реальности к священной тайне

Но с давних пор были найдены компромиссные решения и поблажки. Так появилась иудейская казуистика, хорошо приспособленная к переменам в обществе и к нуждам повседневной жизни. Самым строгим течением внутри иудаизма оставались ессеи. Им, к примеру, запрещалось помогать скотине родить в священный субботний день. Если животное в субботу упало в колодец или водоем — ничего не поделаешь. Упал человек — допускалось протянуть ему руку или дать ухватиться за одежду, но даже в случае смертельной опасности запрещалось бросить ему веревку или вытащить с помощью шеста или лестницы. Фарисеи относились к запрету менее строго и допускали, что упавшую в яму овцу можно спасти и в субботу, если она единственная ценность своего хозяина. Тем более следовало прийти на помощь человеку. При этом задумываться о средствах спасения было не обязательно. Но, за исключением подобных редких случаев, субботу следовало соблюдать.

Что же касается Иисуса, он радикально пересмотрел подход своих современников. Для него закон любви и милосердия был выше всего. Шаббат для Иисуса — не цель сам по себе, а средство, дарующее человеку благо и свободу. Когда однажды в субботу Иисус зашел в деревенскую синагогу, он увидел там несчастного с сухой рукой. Все вокруг сомневались, излечит его Иисус или нет. Но Иисус не колебался, для него это был случай дать людям на конкретном примере урок своего учения. Иисус велел калеке встать, а затем спросил: «Можно ли исцелять в субботы?» И сам ответил: «Кто из вас, имея одну овцу, если она в субботу упадет в яму, не возьмет ее и не вытащит? Сколько же лучше человек овцы! Итак можно в субботы делать добро» {393} . Противники Иисуса молчали. Опечаленный их черствостью, Иисус велел больному протянуть руку. Тот послушался, и рука его исцелилась; «стала здорова», как пишет Марк.

Даже такие приспособленцы, как фарисеи, не могли воспринимать подобные нарушения равнодушно. Они разгневались, когда узнали, что в субботу ученики Иисуса, проходя по пшеничному или ячменному полю, срывали колосья и раздавливали их руками. Эти простые действия приравнивались к жатве урожая, а значит, были нарушением запрета. Фарисеи пожаловались на это Иисусу. В ответ он привел им пример Давида и его спутников, которые в один из святых субботних дней, будучи голодны, вошли в святилище и съели «хлебы предложения» — лепешки из крупчатки, посыпанные ладаном, которые выпекались для Яхве, ставились перед ним, а потом предназначались священникам. «Или не читали ли вы в законе, что в субботы священники в храме нарушают субботу, однако невиновны? Но говорю вам, что здесь Тот, Кто больше Храма» {394} . Больше Храма! Несомненно, это притязание еще больше разъярило фарисеев. Иисус добавил: «Суббота для человека, а не человек для субботы; посему Сын Человеческий есть господин и субботы» {395} . Разве можно было найти лучшую формулировку, чтобы сделать нерушимый Закон Моисея чем-то относительным, разве можно было заявить более неприемлемое притязание, чем это?

Другими предметами споров были вопросы об омовениях перед едой и о посте. Фарисеи упрекали учеников Иисуса, что те не постились, как положено аскетам, в то время как сами фарисеи и сторонники Иоанна Крестителя соблюдали посты. Ответ Иисуса был провокационным; он объявил себя женихом Израиля. «Могут ли поститься сыны чертога брачного (товарищи супруга. — Ред .), когда с ними жених? Доколе с ними жених, не могут поститься, но придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься в те дни» {396} . Так Иисус почти открыто заявляет о своей Божественной сущности.

Отказ Иисуса соблюдать пищевые запреты шокировал фарисеев не меньше. По его мнению, никакая пища не могла быть нечистой сама по себе. Человека, по словам Иисуса, оскверняет не то, что входит в уста, но то, что выходит из них {397} . Зло исходит из сущности человека. Все, что входит в уста, проходит через внутренности и покидает человека в отхожем месте. А вот выходящее из уст выходит из сердца: дурные мысли, преступления, измены, блуд, воровство, лжесвидетельства, богохульства… «Это оскверняет человека; а есть неумытыми руками — не оскверняет человека» {398} .

Еще один камень преткновения — учение Иисуса о нерасторжимости браков. Фарисеи, ориентируясь на Второзаконие {399} , позволяли мужу развестись со своей женой в определенных обстоятельствах. По учению Шаммая, развод допустим, если жена согрешит против чести и верности; последователям Гиллеля для развода достаточно было того, что жена перестала нравиться мужу — иными словами, любая причина годилась. Фарисеи были самым многочисленным религиозным течением. Вероятно, их учение, более мягкое в этом отношении, чем подход ессеев, которые противились повторному браку после развода, сильно влияло на поведение иудейского общества той эпохи. Тем не менее Иисус отвергал терпимость фарисеев. В подтверждение своей позиции он приводит Священное Писание: «Не читали ли вы, что Сотворивший вначале мужчину и женщину сотворил их? И сказал: посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает» {400} . Но противники Иисуса не отступали. Разве Моисей не предписал в определенных случаях давать жене разводную? Значит, он допускал развод. Иисус отвечал: «Моисей по жестокосердию вашему позволил вам разводиться с женами вашими, а сначала не было так; но Я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует» {401} .