Кристофер Хейг - Елизавета I Английская

Елизавета всегда предпочитала встречаться со своими министрами поодиночке или по два и по три. В последние годы своего правления (и, вероятно, гораздо раньше тоже) она обычно встречалась отдельно с избранными советниками, делала замечания по их предложениям, а затем созывала их вместе маленькой группой, чтобы еще раз обсудить проблему вместе: она имела обыкновение прерывать их и подвергать перекрестному допросу, используя свои заметки, чтобы попытаться поймать на чем-то членов Совета. Королева часто действовала через внутренний круг советников, и (особенно в первые годы) они не всегда были членами Совета. Весной 1559 г. испанский посол думал, что Елизавета правит страной при помощи Сесила, Бэкона, Парри и Роберта Дадли. Дадли еще не был членом Тайного совета, и одновременно Елизавета также советовалась с лордом Паджетом — хотя она вывела его из Совета при своем восшествии на престол. Это дает основания предположить, что королева не всегда могла назначать членами Совета тех, кого хотела: ее собственные сомнительные отношения с Дадли и непопулярность Паджета среди протестантов несколько запятнали бы блеск новой власти.

Возможно, Елизавета и не была свободна в выборе членов Совета, но она могла решать, с кем советоваться и кому доверять. Осенью 1559 г., когда Сесил настаивал на военном вмешательстве в Шотландии, королева ограничила свои консультации. Сесил сообщал: «В эти дела королева посвящает лишь немногих: графа Пембрука, адмирала, казначея и некоторых других» [115] Read C. 1955 p. 156. . Осторожность Елизаветы имела под собой основания, ибо, когда согласованная политика была предложена всему Совету, возникло сильное противодействие — но Сесил и его сторонники добились своего. В начале 1560-х гг. внутренний круг правительства включал Сесила, Бэкона и Дадли, кроме того, Пембрук и Клинтон привлекались при решении военных вопросов, а Винчестер — финансовых. Но стабильность центральной группы была нарушена острым расколом с 1565 г., хотя организованное сотрудничество снова стало возможным после 1572 г. После этого Берли, Лестер и Вальсингам образовывали сердцевину до 1589 г., когда быстро возросло влияние Хаттона, а сама королева часто советовалась с Суссексом. Интересно, что Елизавета не выбирала ближайших советником из тех, кто разделял ее взгляды: она годами спорила с Берли о том, что делать с Марией Стюарт, а с Лестером и Вальсингамом по поводу Нидерландов. Хаттон по внутренним делам, а Суссекс по международным были в какой-то мере противовесом воинствующей протестантской линии. Королева старалась сохранить равновесие мнений среди своих советников и в Тайном совете. Иногда она назначала советников контрастными парами: Дадли и Норфолк в октябре 1562 г.; Садлер и Крофт в октябре 1566, Вильсон и Хансдон в ноябре 1577 — каждый раз протестант-энтузиаст уравновешивался более осторожным и консервативным политиком. Но к середине 1580-х гг., особенно после смерти Суссекса в 1583 г., тон Совета стал явно протестантским и на королеву оказывалось давление, чтобы она вмешалась в ситуацию в Нидерландах и казнила Марию. Она по обоим вопросам сдалась, но пыталась создать себе большее пространство для маневра, назначив в начале 1583 г. менее воинственных Бакхерста, Кобема и Уитгифта. Интригующая позиция сэра Джемса Крофта кажется особенно показательной. Несмотря на его предыдущую деятельность, при Елизавете он был происпанским консерватором, и к 1580-м гг. настолько влез в долги, что продавал государственные секреты испанскому послу. Но он был полезен для проведения политической линии Елизаветы относительно Испании, так как никогда открыто не высказывался в пользу военных действий. В 1585 г., когда Лестер шел со своей армией (или, что точнее, следовал за ней) в Нидерланды, у Крофта был агент, который вел переговоры с Пармой, испанским губернатором. В 1588 г., когда Армада уже выступила из Испании, Крофт напрямую вел переговоры с Пармой в Нидерландах — хотя он говорил только по-английски и неправильно понял, какие условия Парма предлагал. Крофт остался в дураках, но Вальсингам считал его тем, кто оказывает серьезное, и при этом опасное, влияние на королеву.

Елизавета пыталась изолировать себя от политического давления, избегая встреч с Советом в полном составе. Она советовалась с его членами индивидуально и принимала во внимание мнения информированных людей, не входящих в Совет. Она часто подолгу, и иногда наедине, беседовала с иностранными послами, чтобы обеспечить себе другие источники информации и идей. Она пыталась защитить себя от неприятных советов, способствуя разногласиям среди членов Совета и провоцируя их на состязания ради ее наград. Милость или немилость Елизаветы вызывала соревнование среди членов Совета, из-за этого им труднее было сплачиваться и влиять на королеву. Вальсингам и Берли повздорили в начале 1585 г., когда Вальсингам попросил у королевы участок таможенной службы, а Берли как будто был против: насколько важна была эта борьба, видно по ее результату, ибо когда Вальсингам получил аренду, она принесла ему 3500 фунтов годового дохода. В 1586 г. Лестер и Вальсингам, обычно политические союзники, вели жаркий спор, так как Лестер подозревал, что секретарь выступал против его притязаний на королевские аренды: «Вижу, что у всех есть друзья, только не у меня, — с горечью писал он. — Я вижу, как самые бесчестные предложения других людей помогают им, а мои открытые, честные деяния не могут защитить меня. Увы, мой земной покровитель подводит меня» [116] Read C. 1925 vol. 3 p. 166. . Даже триумвират, на который Елизавета больше всего надеялась, раскалывался из-за подобных конфликтов — и это было королеве только на руку.