Кристофер Хейг - Елизавета I Английская

Елизавета пришла в бешенство. Ей как раз нужно было одобрение и уверенность, что Совет поддержит ее в противовес общественному возмущению. Теперь она не знала, что делать. Она обдумывала, не ввести ли в Совет четырех католиков, чтобы получить поддержку брака. 10 ноября она сообщила Совету, что выходит замуж за Алансона, но через два дня снова попросила его рекомендаций. 30 ноября она назначила комиссию по согласованию условий брака с агентом Алансона, но 24-го, когда агент отбыл во Францию, она попросила о двухмесячной задержке, чтобы попытаться уговорить своих подданных примириться с союзом. В Совете только Суссекс целиком поддерживал брак; Берли думал, что лучше этот брак, чем совсем никакого, а Ханздон согласен был примириться с желаниями его царственной кузины. Оппоненты, во главе с Лестером, открыли все шлюзы. Они отказались одобрить план королевы, они взвинтили общественное мнение проповедью и печатью, сэр Филипп Сидни, племянник Лестера, напомнил ей о ее долге перед Священным писанием и об обязательствах перед английскими протестантами, епископ Кокс сочинил трактат против замужества; на улицах Лондона появились пасквили и плакаты. Елизавета сдалась и сказала Алансону, что ее народ не соглашается на брак. Фактически это было решение Тайного совета.

Но все же Елизавета не хотела отказываться от дипломатических возможностей и все еще колебалась. Она признавалась Берли в 1581 г.:

«Милорд, я нахожусь между Сциллой и Харибдой. Алансон согласился на все условия, посланные мной, и он просит меня сообщить ему, когда я хочу, чтобы он приехал и женился на мне. Если я не выйду за него замуж, я познаю, сохранит ли он ко мне дружелюбие, а если выйду, я не смогу управлять своей страной с той свободой и надежностью, какие я имела до сих пор».

Так она неопределенно колебалась между союзом с Францией и браком с французом, до предела испытывая терпение Вальсингама:

«Когда Ее Величество вынуждают к браку, тогда кажется, что она предпочитает союз, а когда возникает согласие на союз, тогда она склоняется в пользу замужества. А когда после этого от нее хотят, чтобы она согласилась на брак, тогда она возвращается к союзу; когда высказывается мнение в пользу союза или возникают просьбы о деньгах, тогда Ее Величество снова думает о браке» [111] Read C. 1960 p. 226; Read C. 1925 vol. 2 p. 75. .

Эмоционально (по крайней мере) Елизавета остыла к браку, но переговоры продолжались в надежде на дипломатическую выгоду — особенно на использование Алансона против Испании в Нидерландах. Однако члены Тайного совета еще не были уверены: может, она все же попытается выйти замуж. 17 ноября 1581 г. Елизавета и Алансон обменялись кольцами и объявили о своей помолвке. Очевидно, королева пришла к выводу, что герцог не уедет из Англии, если она не пообещает выйти за него замуж, хотя бы для того, чтобы сохранить лицо. Но Лестер и Хаттон решили подстраховаться и подговорили камер-дам Ее Величества, чтобы они плакали и рыдали, рассказывая королеве об ужасах замужества, дабы запугать ее на случай, если она действительно собралась замуж.

Проект брака с Алансоном был действительно похоронен в конце 1581 г., хотя потребовалось еще три месяца, чтобы выставить герцога из страны.

Сам Алансои умер в 1584 г., когда Елизавете был 51 год и надежды на ребенка уже не было: она плакала, надела траур и называла себя «вдовой». В какой-то период в 1579 г. она действительно хотела выйти за него замуж: она вплела его миниатюрный портрет в свой молитвенник и была влюблена по крайней мере в идею любви. Но ее планы натолкнулись на противодействие ведущей протестантской партии в Совете, которая использовала мнение протестантов как оружие, чтобы запугать королеву. Лестер не допустил брака с Алансоном в 1579 г. так же, как Сесил не допустил брака с Дадли в 1560-61 гг. Самые верные приверженцы протестантизма не хотели, чтобы нидерландская проблема была решена при помощи брака с послушным французским принцем, они желали прямого английского вмешательства в защиту протестантизма.

Самая долгая схватка Елизаветы с ее Советом произошла из-за английских военных действий в Нидерландах. Этот вопрос был главным в ее отношениях с членами Совета с 1576 г., когда Лестер впервые предложил послать войска, до 1585 г., когда Елизавета, наконец, уступила. Протестантские лидеры в Совете — Лестер, Вальсингам, Ноуллз, Майлдмей и более осторожно Берли — имели общую точку зрения на внешнюю политику. Они считали, что Франция и Испания сговорились с папой об уничтожении протестантизма, и как бы те ни поступали, их действие рассматривалось как шаг в направлении этого грандиозного замысла. Для Вальсингама католические государства были непримиримыми врагами, и не было никакого смысла приходить с ними к соглашению — как он в 1578 г. писал, «если кто-нибудь думает, что позиции Ее Величества молено укрепить, обеспечив примирение между Ее Величеством и ими, а я знаю, что кое-кто был увлечен такими представлениями, — они окажутся инициаторами очень опасных и неразумных советов, основывая безопасность на том, что враг смирился» [112] Read С. 1925 vol. 1 р. 417. . Невозможно было построить никакой безопасности на соглашениях, которые Елизавета искала с Францией и Испанией: нужно было только их поражение от Протестантского союза — и следовало защищать союзников-протестантов.