Владимир Айзенштадт - Очерки Фонтанки. Из истории петербургской культуры

Александр Алексеевич Плещеев был родственником Н. М. Карамзина. Арзамасец, поэт и драматург, писавший на французском языке, меломан, композитор, личный чтец у императрицы Марии Федоровны, он был очень одаренным человеком с живым и общительным нравом. В Арзамасе он получил прозвище «Черный Вран» за свою внешность: кудрявую, темноволосую голову, смуглый цвет лица.

К упомянутому времени «Арзамас» уже тихо скончался. Но возникшие во время его недолгой жизни острые литературные схватки, активность литературной борьбы и борьбы за свободу высказывания своих взглядов, раз пробудившись, уже не затихали. Жуковский по-прежнему притягивал к себе близких по духу людей, и возникли те самые его «субботы», о которых сообщал Вяземскому Тургенев. Известный пушкинист, Павел Васильевич Анненков, подготовивший первое посмертное собрание сочинений Пушкина, высоко оценивал влияние Жуковского на молодежь: «Молодые писатели получали и первую оценку, и первые уроки вкуса». Спустя много лет Кюхельбекер писал Жуковскому: «Горжусь воспоминаниями той дружбы, которой удостаивали вы меня при первых моих поэтических опытах; в начале моего поприща вы были мне примером и образцом».

Пушкин был постоянным посетителем этого гостеприимного дома не только по субботам. Жуковский смотрел на него как на будущее светило родной словесности. Несмотря на разницу в возрасте, они вскоре перешли на «ты». Однажды, придя к Жуковскому с Николаем Раевским (младшим) и не застав его дома, Пушкин, по воспоминаниям современника, прикрепил к дверям квартиры Жуковского записку, полную цитат из его «Певца в стане русских воинов», посвященных прославленному герою войны 1812 года генералу Н. Н. Раевскому (старшему):

К тебе, Жуковский, заезжали,

Но к неописанной печали

Поэта дома не нашли… [124]

В апреле 1817 года Жуковскому предложили давать уроки русского языка невесте будущего императора Николая I, принцессе Шарлотте. По призванию Жуковский был педагогом-просветителем. Он считал, что сможет благотворно влиять на свою ученицу.

Василий Андреевич Жуковский

Зимой 1818/19 года Жуковский вместе с двором переезжает в Москву, продолжая свои занятия с великой княгиней. В письмах из Москвы он пишет: «Тишина стихотворная царствует в моей обители, и уж Музы стучатся в двери… О чем буду с ними беседовать, то скоро узнают современники и передадут потомкам. Целую Арзамас».

В Москве Жуковский перевел много замечательных произведений любимых им немецких поэтов – Шиллера, Гёте, Виланда, создал ряд оригинальных стихов. Все эти работы составили пять выпусков маленького альманаха, выходившего в Москве в 1818 году под названием «Для немногих». Этот альманах был своеобразным учебным пособием для его ученицы, а кроме того, подводил итоги его работы переводчика. Выпуски альманаха Жуковский посылал своим друзьям в подарок. Пушкин, в ответ на подарок, откликнулся посланием «Жуковскому» (1818):

Жуковский оказался причастным и к созданию одного из наиболее острых, в политическом отношении, стихотворений Пушкина «К Н. Я. Плюсковой». Друг Пушкина Петр Павлович Каверин сообщал по этому поводу: «Императрица Елизавета спрашивала Жуковского, который в то время Александре Федоровне по-русски уроки давал, отчего Пушкин, сочиняя хорошо, – ничего не напишет для нее. Пушкин послал “На лире скромной, благородной”».

Он не мог обратиться с посланием непосредственно к императрице Елизавете Алексеевне, это было бы грубейшим нарушением этикета, и адресовал послание ее фрейлине Н. Я. Плюсковой.

В нем Пушкин продолжил традицию посвятительных стихотворений Жуковского, призывавших царей не забывать «святейшего из званий – человек». В черновиках упоминается даже имя Жуковского. Но идет он значительно дальше своего учителя, прославляя свободу и вольность.