Владимир Дацышен - Очерки истории Монголии в XIX – первой четверти ХХ вв

Накануне Синьхайской революции цинские чиновники не изменили своего отношения к монголам даже в Халхе. Разведчик Усинского пограничного начальника писал в 1911 г.: «Приехавший новый Губернатор строгий, сердитый, к русским относится внимательно, особенно при взыскании долгов русскими с монголов, не хочет ли он этим восстановить монгол против русских… Отношение Дзянь Дзюня к Монголам и Саетским Нойонам такое как к своим лакеям, Нойоны перед ним не имеют права стоять на ногах или сидеть, а должны стоять на коленях. На этих днях новый Дзянь Дзюнь едет проверять караулы от Кобдо до караула Чичаргана на Ирсыне, на каждом карауле ему должны платить 765 лан серебра /дать содержание ему и его свите – около 100 человек, дать лошадей 400 на каждом станке…» 120.

Антикитайские настроения части монгольской элиты южных монгольских земель были вызваны самыми разными обстоятельствами. Показательный случай приведен в письме российского посланника в Пекине И.Я. Коростовца к А.Н. Селиванову. В документе, в частности, говорилось: «… проживающий в Кяхте Харацинванский мейрень Ву Юй-ту, он же Хайсан, один из бывших советников Харациньского князя Гонбо-Дорчжи. В 1901 году во время волнений секты цзин-дань-хуй, вспыхнувших в сопредельных с Китаем землях юго-восточной Монголии, Ву Юй-ту стоял на стороне китайских правительственных войск… В1900 году… Ву Юй-ту снова самым энергичным образом выступил против боксеров… Боксерские главари… подкупили всю канцелярию Жэ-хэского Дутуна и придали делу совершенно иной оборот: теперь Ву Юй-ту стал обвиняемый киатйскими властями в превышении власти… Ву Юй-ту, хлопотавший много в Пекине через бывшего Министра Колоний Князя первой стпепени Су, при поддержке Императорской Миссии бежал в Харбин… Князь Су и сам Харацинван отнеслись к Ву Юй-ту безучастно… почти одновременно с Ву Юй-ту уехал в Харбин и дугой чиновник Харацинванского хошуна Алмаз-очир, не сочувствовавший Князю в его японофильстве. Лишенный возможности вернуться в свои кочевья, Хайсан сделался крайним русофилом и вместе с Алмаз-очиром проповедовал союз Монголии с Россией. Стараясь агитировать в этом смысле среди монголов. Результатов эта агитация до сих пор никаких не дала… Факт сближения Хайсана с русскими, конечно же, не прошел незамеченным для китайцев, которые стали ныне с большим вниманием следить за своими пограничными вассалами. Сам Харцинван подпал совершенно под влияние Пекина, оставлен здесь и получил придворную должность, а делами хошуна управляет жена Князя сестра упомянутого выше Князя первой степени Су, ныне Министра Внутренних Дел» 121.

Описываю восточную часть Внутренней Монголии русский военный исследователь в 1911 г. написал: «наружное спокойствие монголов и их терпение, с которым они переносят открытый захват у них земель китайцами – обманчивы. Среди низших классов монгольского населения идет скрытое медленное, но упорное брожение. Выражающее крайнее недовольство населения, как против политики Китая, так и против слабости своих князей и чиновников. Это брожение идет упорно, оно не находило пока поддержки у властей, но пропагандируется осторожно ламами. Отдельно от этого брожения идет таковое же среди князей, их соправителей, чиновников и лам высших классов» 122. О ситуации в Хулуньбуире пишет исследователь А.П. Тарасов: «Административный гнет в Барге со стороны китайских властей и войск, появившихся здесь для охраны китайских купцов и колонистов, стал причиной осложнения китайско-монгольских отношений» 123.

Араты активно защищали свои интересы в Халхе, в обобщающей работе по истории Монголии приводится такой пример: «Когда в хошуне Батор-вана Тушэту-ханского аймака хошунным князем была передана одной китайской фирме хошунная земля, возмущенные араты подали коллективную жалобу в аймачное управление, а затем, не добившись толку, изгнали представителей этой фирмы из своего хошуна» 124. О тех же явлениях на западе Монголии докладывал разведчик Усинского пограничного начальника: «Дурбеты все и чиновники и ламы и простой народ восстановлены против китайцев… Чи Ван ездил в Пекин с жалобой на китайских торговцев. Китайские торговцы своей бесцеремонностью обращения, своими дикими процентами, прямо дневными грабежами – поселили ненависть в сердцах дурбетов. Просьба Чи Вана уважена. Из Уля-сутая прибыл «Цурган»… На моих глазах были разрушены две китайские фирмы, сами же китайцы, по настоянию «Цургана» и торговцы должны возвратиться на родину. По последним слухам это выселение китайцев угрожает Чи Вану неприятностью. Китайцы вышли на стачку между собой и «Цурганом» предъявляют свои долги к хошуну, просят уплатить за постройки и остатки товаров» 125.