Иэн Моррис - Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

Но, несмотря на всю эту критику, индекс «развития человеческого потенциала» доказал свою чрезвычайную полезность. Он помогал агентствам по оказанию помощи направлять свои средства в те страны, где они могли оказаться наиболее благотворными, и даже критики обычно соглашаются с тем, что сам факт наличия этого индекса способствует прогрессу в дебатах, поскольку вносит во все ясность и определенность. Проблемы, связанные с определением индекса социального развития для последних приблизительно 15 тысячелетий, — те же самые, что и проблемы, связанные с индексом ООН (и некоторыми прочими). Однако также он, я полагаю, дает и некоторые схожие преимущества.

Как и экономисты ООН, мы должны стараться руководствоваться правилом Эйнштейна. Индекс должен измерять как можно меньше параметров общества (чтобы оставаться простым) и в то же время улавливать основные свойства социального развития так, как это было определено выше (не делаясь слишком простым). Любой параметр общества, который мы измеряем, должен соответствовать шести довольно очевидным критериям. Во-первых, он должен быть релевантным — то есть должен сообщать нам нечто о социальном развитии. Во-вторых, он должен быть независимым от культуры: например, мы можем считать, что качество литературы и искусства является полезным мерилом социального развития; однако суждения по такой тематике будут неизбежно привязаны к культуре. В-третьих, параметры должны быть независимы друг от друга: если, например, мы используем в качестве параметров число людей в государстве и объем богатства в этом государстве, мы не должны применять в качестве третьего параметра величину богатства на душу населения, поскольку это просто производная от первых двух параметров. В-четвертых, параметры должны быть адекватно задокументированы. Это серьезная проблема, когда мы заглядываем в прошлое на тысячи лет назад, поскольку имеющиеся свидетельства чрезвычайно варьируют. В особенности что касается отдаленного прошлого, мы попросту многого не знаем о некоторых потенциально полезных параметрах. В-пятых, параметры должны быть надежными. Это означает, что специалисты должны более-менее сходиться во мнениях относительно того, о чем нам говорит данное свидетельство. И в-шестых, параметры должны быть удобными. Это, возможно, наименее важный критерий; однако чем труднее получить свидетельство, касающееся чего-либо, либо чем больше времени требует подсчет результатов, тем менее полезным будет такой параметр.

Такой штуки, как совершенный параметр, попросту не существует. Каждый из параметров, который мы можем выбрать, неизбежно проявляет себя лучше по одним критериям и хуже — по другим. Поэтому, затратив немало месяцев на изучение возможных вариантов, я остановился на четырех параметрах, которые, полагаю, вполне хорошо соответствуют всем шести перечисленным выше критериям. Они не добавляют чего-то существенно нового к той общей картине восточного или западного общества, которую можно получить при помощи параметров, выбранных ООН: продолжительности жизни, образования и дохода, сообщающих нам все, что нужно знать о Норвегии или Сьерра-Леоне. Но они позволяют получить вполне хороший «снимок» социального развития, показывая нам долговременные закономерности, которые необходимо объяснить, если нам нужно понять, почему Запад властвует.

Первый мой параметр — получаемая энергия. Если бы Британия не была в состоянии извлекать энергию из растений и животных — чтобы кормить солдат и моряков, которые сами мало занимаются сельским хозяйством, из ветра и угля — чтобы довести корабли до Китая, а также из взрывов — чтобы метать снаряды против китайского гарнизона, она ни за что не добралась бы в 1840 году до Тинхая и не разнесла бы этот город вдребезги. Получение энергии является фундаментальной характеристикой для социального развития, причем настолько, что в 1940-х годах известный антрополог Лесли Уайт предложил свести всю человеческую историю к простому уравнению: E × T → С, где E означает энергию, T — технологию, а C — культуру 13.

Это уравнение не вполне такое простое, каким кажется. Уайт, конечно, не предполагал на самом деле, что умножение энергии на технологию сообщает нам все, что нам может понадобиться знать о Конфуции и Платоне либо о таких художниках, как, например, старый голландский мастер Рембрандт или китайский пейзажист Фань Куань. Когда Уайт говорит о «культуре», он фактически имеет в виду нечто довольно близкое к тому, что я называю социальным развитием. Но даже в этом случае его формулировка слишком проста для наших целей. Чтобы объяснить происшедшее в Тинхае, нам нужно знать больше.