Иэн Моррис - Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

Относительно легкая добыча подошла к концу к 1535 году, но мечты об Эльдорадо — царстве Золотого Короля, где сокровища лежат повсюду, — влекли головорезов, и те продолжали прибывать. «Каждый день они не делали ничего другого, кроме того, что лишь думали о золоте и серебре и о богатствах Индий Перу, — сетовал один хронист, — они были как отчаянные, сумасшедшие, безумные люди, не в своем уме со своей жаждой золота и серебра» 30.

Это безумие нашло себе новый выход в 1555 году, когда благодаря улучшенным технологиям извлечения серебра горное дело в Новом Свете внезапно стало очень прибыльным. Объем добычи был огромным: между 1540 и 1700 годами в Европу поступило где-то около 50 тысяч тонн американского серебра, в том числе две трети из Потоси — горы на территории нынешней Боливии, которая оказалась состоящей фактически из чистой руды. К 1580-м годам запасы серебра в Европе удвоились, а у Габсбургов выросли в десять раз, — даже притом, что, как утверждал один испанец, посетивший Потоси в 1638 году, — «каждая монета в один песо, отчеканенная в Потоси, стоила жизни десяти индейцам» 31. Еще одна параллель с Россией: Габсбурги были склонны рассматривать свое завоевание дикой периферии главным образом как способ финансировать войны с целью создания континентальной империи в Европе. «Потоси существует для того, чтобы служить для реализации устремлений Испании, — писал еще один посетитель Потоси, — она служит, чтобы преследовать турок, чтобы сбивать спесь с мавров, чтобы заставлять дрожать жителей Фландрии и чтобы устрашать Англию» 32.

Бóльшую часть серебра из Нового Света Габсбурги использовали, чтобы оплачивать свои долги итальянским финансистам, из чьих рук бóльшая часть слитков, в свою очередь, уходила в Китай, где переживавшей бум экономике были нужны все серебряные монеты, какие только она могла получить. По мнению одного торговца, «царь Китая мог бы построить дворец из тех серебряных слитков из Перу, которые были привезены в его страну» 33. Однако, хотя империя Габсбургов экспортировала серебро, а империя Мин его импортировала, в остальном у них было много общего. Так, они обе беспокоились скорее о том, чтобы был больше их собственный кусок экономического пирога, нежели о том, чтобы был больше сам этот пирог. Обе империи ограничивали заморскую торговлю немногими избранными — держателями монополий, поддерживаемых государством, что было удобно для налогообложения.

Теоретически Испания разрешала каждый год пересекать Атлантику лишь одному большому галеону, наполненному серебром, и (опять-таки теоретически) столь же строго регулировала торговлю другими товарами. На практике же результат был подобным тому, что происходило вдоль беспокойного побережья Китая: те, кто оказался исключен из официальных — наиболее привлекательных — торговых сделок, создали огромный черный рынок. Эти «нарушители», подобно занимавшимся контрабандой пиратам в Китае, продавали товары дешевле, нежели официальные торговцы, потому что игнорировали налогообложение и стреляли в любого, кто с ними спорил.

Французы, которые в 1520—1530-х годах принимали на себя основной удар европейских войн Габсбургов, первыми вступили в эту борьбу. Их самая ранняя зафиксированная пиратская атака была в 1536 году. К 1550 году эти атаки стали обычным делом. «Вдоль всего побережья (Гаити) нет ни единой деревни, которая не была бы разграблена французами» 34, — жаловался один чиновник в 1555 году. В 1560-х годах английские контрабандисты также начали беспошлинно продавать рабов либо высаживались на берег и грабили караваны мулов, перевозившие серебро, как только им представлялась такая возможность. Добыча была хорошей, и поэтому на протяжении двадцати лет самые буйные и наиболее отчаянные мужчины (и некоторые женщины) Западной Европы стекались сюда, чтобы присоединиться к ним.

Испания, как и Китай, реагировала на это медленно и вяло. Обе империи обычно находили, что игнорировать пиратов будет дешевле, нежели воевать с ними, и только в 1560-х годах и Испания, и Китай реально нанесли ответный удар. Внезапно разразилась повсеместная, продлившаяся десятилетия война с пиратством от Китая до Кубы (а также в Средиземноморье, где ее вели османы), с применением кортиков и пушек. В 1575 году испанские и китайские корабли даже совместно действовали против пиратов близ Филиппин.

К тому времени династия Мин и османы более или менее выиграли свои войны с пиратами, но Испания вела напряженную борьбу с куда более серьезной угрозой — приватирством — пиратством, спонсируемым государством. Приватирами были капитаны, которым их правители выдавали лицензии, а порой — даже и корабли для грабежа испанцев. Их дерзость не знала пределов. В 1550-х годах свирепый французский приватир Франсуа ле Клерк по прозвищу Свиная Нога грабил главные города Кубы. В 1575 году Джон Окснем из Англии плыл в Карибский бассейн, и его корабль причалил у берегов Панамы. Затем его люди тащили две пушки из бывших у него через Панамский перешеек. Добравшись до тихоокеанского перешейка, они срубили там деревья, построили новый корабль, набрали экипаж из беглых рабов и затем в течение пары недель терроризировали беззащитное побережье Перу.