Яков Бутович - Лошади моего сердца. Из воспоминаний коннозаводчика

Раух блестяще справился с задачей и дал целую бытовую картину. Это не только превосходное изображение самого Бычка, но и портрет наездника Смесова, который его держит в поводу. Тут же стоят беговые дрожки, лежит хомут и вся упряжь; фон – Ходынское поле, призовые будки с развевающимися флажками, проездка рысака с поддужным, вдали краснеющий Петровский Дворец. Лошадь написана Раухом превосходно: лепка мускулатуры великолепна, тон масти, судя по потомкам Бычка, дан удивительно верно, а характер и тип лошади схвачены метко. Добросовестный немец указал и на недостатки Бычка, и это делает честь живописцу, который изобразил то, что видел, а не то, что хотел видеть владелец лошади. От этого, увы, не свободны многие русские портретисты лошадей. Стахович был прав, когда однажды написал об этом портрете: «…по мастерскому рисунку видно, что лошадь была очень похожа, что и подтверждали мне люди, знавшие Бычка хорошо».

Я никогда не принадлежал к числу поклонников Бычка, но всегда отдавал должное этой несомненно замечательной лошади. Мне кажется, слава Бычка отчасти преувеличена и значение его как производителя в свое время было несомненно раздуто, ибо линия Бычка, давая резвость, принесла вместе с тем вред орловской породе, ухудшив тип и провалив спины. Поэтому настало время трезво и спокойно взглянуть на этот вопрос. Необходимо взвесить и тщательно обсудить весь накопившийся материал и уж после этого дать окончательное суждение о Бычке и указать то место, которое занимает этот жеребец среди других корифеев рысистой породы.

В заводе В. И. Шишкина от Молодого-Атласного и Домашней родился гнедой жеребчик, которому было дано имя Бычка. Приведу подробности из жизни и деятельности как этого жеребца, так и Д. П. Голохвастова. Все эти подробности, на первый взгляд незначительные, помимо общего исторического характера и интереса имеют несомненное влияние на предмет выяснения личности как самого Голохвастова, так и Бычка. Несомненно, что таинственная завеса, которая столько лет облекала и облекает еще ныне происхождение этой лошади, всегда дразнила воображение коннозаводчиков и охотников, притягивая взоры к Бычку. Сам великий творец Бычка – незабвенный коннозаводчик Шишкин – так и сошел в могилу, не сказав своего веского слова, которое одно могло бы прекратить все эти бесконечные споры и догадки и пролить истинный свет на происхождение знаменитой лошади. Шишкин умер, а с ним навсегда ушел и секрет происхождения Домашней – матери Бычка. [105]

Не подлежит никакому сомнению, что Шишкин был заинтересован сам, а может быть и лицо, у него купившее Бычка, т. е. его приятель И. Н. Рогов, в том, чтобы не разъяснить, а завуалировать происхождение Бычка. Но зачем это было нужно? Ответ на этот вопрос мы получим, если вспомним, что в те отдаленные времена всякая примесь к рысистой породе, а особливо английская, подвергалась гонению, что понятно, так как орловская порода уже тогда признавалась ее поклонниками самостоятельной, а посторонние примеси, будь то даже английская, расшатывает породу. Вот что писал наш летописец Коптев: «Хотя по сведениям при продаже Бычка и значилось, что Бычок родился от Атласного и рысистой кобылы Домашней, дочери Кролика, но в каком колене она от Кролика и от какого именно Кролика, и от какой матери она происходит, сего не видно. Все это породило некоторое сомнение на счет происхождения Бычка от чисто орловской крови. Несмотря на это предубеждение, которое господствовало в кругу охотников, Д. П. Голохвастов никак не соглашался с ними».

Можно было бы привести и другие выборки из сочинений Коптева на ту же тему, но и приведенных для нашей цели вполне достаточно. Из этих отзывов Коптева ясно видно, что Бычок по многим слухам был от полукровной кобылы. Мнение Коптева о Бычке было осторожным сначала из-за боязни обидеть самого Голохвастова, а после его смерти даже его сына, с которым он был в превосходных отношениях. Дело в том, что Коптев был студентом университета в то время, когда Голохвастов был попечителем Московского учебного округа. Он же, Голохвастов, первый вице-президент Московского бегового общества, ввел молодого человека в спортивные круги, и ему Коптев был обязан своим первыми шагами на государственной службе. Тем не менее, Коптев написал о происхождении Бычка от полукровной кобылы, стало быть, эти слухи имели под собою несомненную почву.

Ключ к разгадке точного происхождения Домашней – матери Бычка – заключается в следующем. Она – дочь Рулета, а Рулет был сыном выводного из Англии Дедалюса. Шишкин купил Домашнюю у Воейкова, а тот не мог не знать, что Домашняя стала матерью Бычка. Не приходится также сомневаться в том, что об этом могли узнать сначала друзья Воейкова, потом друзья его друзей и так далее до всей коннозаводской России включительно. Умный и дальновидный Шишкин (так его называл Коптев) знал, что истинная родословная Бычка как внука английского Рулета рано или поздно выплывет наружу и станет общим достоянием. Вот почему у Шишкина были все основания завуалировать метисное происхождение Бычка.