Коллектив авторов Биографии и мемуары - Русский быт в воспоминаниях современников. XVIII век

«Наш кружок был весьма многочислен, и все только о том и думали, как бы повеселиться. После обеда совершали прекрасные прогулки в изящных лодках, разукрашенных малиновым бархатом с золотою бахрамою; в более скромной лодке ехал впереди нас хор песенников и услаждал нас своим пением, которое отличалось удивительною верностью, даже на самых высоких нотах. В самый день моего приезда, вечером, играла музыка, а на другой день шел отличный спектакль. Давали «Le Souterrain» Далейрака. Княгиня исполняла роль Камиллы, молодой Рибопьер [66], который впоследствии был важным лицом в России, играл роль ребенка, а граф Кобенцель – садовника. Помню, что во время представления приехал из Вены курьер с депешами к графу, но при виде человека в одежде садовника, не хотел вручить ему депеши и тем не мало позабавил бывших за кулисами [67].

«Маленький театр был прелестен; мне пришло в голову поставить на нем живые картины. Из Петербурга к нам беспрерывно приезжали гости; я выбрала действующих лиц из самых красивых мужчин и женщин и костюмировала их в кашемировые шали, которых у нас было вдоволь. Сюжеты картин я выбирала преимущественно серьезные и сценам из библии отдавала предпочтение над всеми прочими; ставила также по памяти картины известных мастеров, например, «Семейство Дария» [68], и эта картина удалась отлично, но больше всего имела успеха картина «Ахилл при дворе Ликомеда» [69]; роль Ахилла я взяла на себя, потому что одевалась по большей части так, что каска да щит были совершенно достаточны, чтобы сделать мой костюм вполне верным исторически. Живые картины чрезвычайно занимали все общество, и потому на следующую зиму они были перенесены в Петербург и придали разнообразие другим вечерним удовольствиям тамошнего общества.

Всякому хотелось участвовать в них, и нередко я бывала поставлена в необходимость противоречить иным дамам, которые сильно желали выставить себя напоказ…

«Знаменитый Потемкин, тот самый, который желал, чтобы слово «невозможно» было вычеркнуто из грамматики, был страстно влюблен в княгиню Долгорукую, и великолепие, которое он расточал, выражая свою любовь, превосходит все чудеса «Тысячи и одной ночи». Когда, после путешествия Екатерины в Крым, князь Потемкин остался на юге командовать войсками, многие из состоявших при нем генералов привезли своих жен. В это время он и познакомился с княгинею Долгорукою [70]. Княгиня носила имя Екатерины, и когда наступил день ее именин, князь задал большой обед, как бы в честь государыни. За обедом он поместил княгиню возле себя. За десертом были поданы хрустальные чаши, наполненные бриллиантами, которые раздавались дамам целыми ложками. Когда царица пиршества заметила такую роскошь, Потемкин тихо ей сказал: «Ведь я праздную ваши именины, чему же вы удивляетесь?» Ему все было ни по чем, лишь бы удовлетворить желанию, капризу обожаемой им женщины. Однажды, узнав, что у нее не случилось бальных башмаков, которые она обыкновенно выписывала из Парижа, он послал за ними нарочного, и тот скакал и день и ночь и привез-таки башмаки к сроку. В Петербурге рассказывали еще об одной его выходке, сделанной в угоду княгине Долгорукой: она пожелала видеть зрелище приступа к крепости, и Потемкин велел идти на приступ Очакова ранее, чем следовало, и, быть может, ранее, чем требовала осторожность» [71]…

Первые сие дни, как хотелось еще поосмотреться и отдохнуть с дороги, то ходили с ним смотреть знаменитых здесь мест и на гостиный двор, для закупки кое-чего нужного для нашего житья. По прибитому у нас на стенке плану видим мы тотчас, сколь далеко до какого места.

О Петербурге скажу вам, батюшка, что я нашел его точно таковым, как его себе воображал, зная его план. Хорошо выстроенными строениями сия столица очень богата; оных строится беспрестанно множество вновь. Строение Исакиевской церкви продолжается. Мы видели оную. Когда достроится, то будет сие здание в Петербурге весьма знаменитая редкость. Видели мы также монумент Петра Великого и многие на реке пришедшие суда. Адмиралтейство только показалось мне весьма нехорошим, кроме башни со шпилем золотым. Я воображал себе его зданием огромным каменным, а вышло совсем противное. Дворец также – громада и фигура очень старенька. Ежели бы летом, то можно бы всюду выходить. Я видел здесь многие виды, стоющие картин. Здесь всякий день дожди и грязь по улицам превеликая. Как-то в вашей стороне? Дай Бог, чтоб зима стала поскорее.