Шамиль Куряев - 1917. Кара до покаяния

Так, пункт 2 Декларации гарантировал всем гражданам новой России следующие блага: «Свобода слова, печати, союзов, собраний и стачек с распространением политических свобод на военнослужащих в пределах, допускаемых военно-техническими условиями». А военно-технические условия допускают многое! Когда враг не наступает, отчего бы солдатикам не организовать стачку? Вскоре они, кстати, так и начнут делать.

Пункт 8 Декларации был прямо ориентирован на солдат: «При сохранении строгой военной дисциплины в строю и при несении военной службы – устранение для солдат всех ограничений в пользовании общественными правами, предоставленными всем остальным гражданам». Да! – пусть тыловой солдат в свободное от нарядов время ходит на большевистские митинги. Где его будут агитировать: «Штык в землю и беги домой делить помещичью землю!») Или пусть фронтовик почитает между боями «Окопную правду» – узнает, что ему надо бросить оружие и идти до немецких окопов, пить шнапс и «брататься» с немецкими пролетариями.

Может, стоило немного подождать с «солдатскими правами» во время войны? Нет! – пункт 8 Декларации содержит специальное дополнение: «Временное правительство считает своим долгом присовокупить, что оно отнюдь не намерено воспользоваться военными обстоятельствами для какого-либо промедления в осуществлении вышеизложенных реформ и мероприятий». Герои! Они не намерены обращать внимание на то, что идёт война…

Характерно, что в деле заигрывания с солдатнёй Временное правительство готово забежать впереди паровоза! В Декларации можно найти даже то, чего не увидишь в тексте совдеповского приказа, – пункт 7 Декларации обещает «неразоружение и невывод из Петрограда воинских частей, принимавших участие в революционном движении». Да ведь в февральские дни практически все части Петроградского гарнизона (по крайней мере, 200 тысяч солдат, дислоцированных непосредственно в столице) принимали какое-то участие в «революционном движении»! Теперь трусливые запасники получали за это «бронь» от фронта.

§ 3.3.Кстати, к теме «исчерпания мобилизационных ресурсов»… Вот у вас под рукой 200 тысяч лоботрясов – уже мобилизованных, прошедших (худо-бедно) подготовку в учебных командах, – так отправьте их на фронт! Сами же в своё время лукаво требовали от царского правительства отправки на фронт столичных полицейских. Нет, пусть солдатики и дальше ошиваются в тылу! Зачем? Что – за «заслуги перед революцией» их решили избавить от фронта? Ну, тогда разоружите их и отправьте по домам. Пусть работают. Сами же кричали, что в стране разруха. Нет! – пусть 200 тысяч здоровых лбов продолжают паразитировать, митинговать и разлагаться.

И ведь главная беда не в том, что эти толпы бездельников были потеряны и для фронта и для тыла. Главное – то, что они теперь будут держать заряженное оружие у виска правительства! И – начнут диктовать условия. Постепенно всё больше входя во вкус! Что ещё хуже – они подают пример всей армии. Бунтуй, митингуй, шантажируй правительство – и на фронт не попадёшь. Ну, а если уже попал? И от части твоей до столицы хоть три года скачи – не доскачешь? И никто тебя здесь не боится и потому заигрывать перед тобой не будет? Неужели – проливать кровь за тех дармоедов?! Лучше уж самому о своей шкуре позаботиться (тем более что смертная казнь отменена).

Кстати, о смертной казни! Уже через неделю после формирования Временного правительства смертная казнь в России – и на фронте, и в тылу – была отменена. Конечно, ведь мировая война – самое подходящее для этого время! Правда, союзные демократии смертную казнь у себя отменять и не думали; напротив – активно применяли. Но это творцов «новой, свободной России» не смущало. Временное правительство твёрдо решило войти в историю как самое гуманное правительство на земле. Впоследствии смертная казнь будет восстановлена по инициативе генерала Корнилова, но сразу после скандальной отставки Корнилова Керенский её снова «приостановит».

В результате армия начала таять на глазах. Количество дезертиров увеличилось в несколько раз в первые же дни Февральской революции (хотя большая часть солдат просто отказывалась идти в атаку и выполнять приказы командиров). Впоследствии, ближе к началу сельхозработ, дезертиров стало ещё больше – ибо вчерашним крестьянам не терпелось принять участие в «революционном разделе земли».

Уже в апреле кавалерийские заслоны в ближнем тылу перехватывали вооружённых дезертиров-пехотинцев целыми тысячами! Так что приходилось ограничиваться их разоружением. Постепенно, под влиянием пораженческой большевистской пропаганды, по мере дальнейшей «большевизации» солдатских комитетов, дезертирство приняло лавинообразный характер: к моменту свержения Временного правительства из русской армии дезертировало около 1 миллиона 900 тысяч человек.