Рональд Кларк - Рождение бомбы

«Было понятно,— рассказывает Пайерлс,— что если бы мы знали достаточно о делах и успехах физиков-ядерщиков в Германии, то могли бы отлично найти пути к тому, чем они занимаются. Одним из первых наших шагов было обеспечить органы разведки списком ученых и потребовать, чтобы нас постоянно информировали о том, где в Германии работают эти люди. Это не всегда давало ожидаемые результаты». В списке, например, первым было имя проф. В. Гейзенберга. «Это прямо-таки курьезно, что вы назвали его имя,— говорилось в одном из докладов, поступивших в «Мауд Комитти». — По нашим данным, он читал лекции в Кембридже перед самой войной, и у нас нет сведений о его выезде».

Постепенно, однако, картина ядерных исследований в Германии стала проясняться. «Мы решили,— продолжает Пайерлс,— что кое-что можно было, вероятно, выудить из немецкой научной литературы. Например, в одном германском журнале, выходившем два раза в год, помещался перечень лекций, из которого было видно, кто читал лекции, где и когда. Следовательно, подавляющее большинство немецких физиков-ядерщиков работало в своих обычных университетах, выполняя обычную работу и публикуя обычные статьи, и ничего особенно важного там не происходило». Несколько статей, касающихся атомной энергии, в том числе и написанные Флюгге, также было опубликовано, но их содержание позволяло предполагать, что они не имели особенного военного значения для немцев. Конечно, это могло быть чистейшим обманом, но в данном случае казалось маловероятным.

В начале существования «Мауд Комитти» имелись некоторые признаки работы немцев над бомбой. «Во-первых, создавалось впечатление, что Гейзенберг был занят чем-то необычным,— рассказывает Пайерлс.— Один из его сотрудников опубликовал, например, докторскую диссертацию. В конце статьи автор благодарил за помощь некоторых люден, но имени Гейзенберга не называл, хотя диссертация относилась именно к его области. Кто-то удивился этому: не был ли и в самом деле Гейзенберг где-то на другой работе? Во-вторых, обратили внимание на имена людей, составлявших аннотации статей из разных технических журналов. В некоторых случаях одни и те же лица являлись составителями аннотаций и по тематике ядерной физики, и по проблеме разделения изотопов. Не могло ли это означать, высказывались предположения, что немцы усиленно работали над разделением изотопов так же, как Симон со своим коллективом в Кларендоне? Все вместе взятое было, конечно, довольно смутным и неопределенным, а общие обзорные разведывательные донесения, поступавшие с европейского континента, заставляли предполагать, что если немцы и работали над каким-то проектом ядерного оружия, то им еще нс удалось взяться за него по-настоящему».

Для окончательного вывода не хватало одного большого куска в загадочной картине. Это был вопрос о тяжелой воде. Как мы уже видели, французы сумели в 1940 г. овладеть всем ее мировым запасом. Германская реакция на этот удачный ход стала ясной после 1940 г., когда немцы дали указание руководству фирмы «Орск Хайдро» довести поставки тяжелой воды до 3000 фунтов в год. В начале 1942 г. это число было увеличено до 10 000 фунтов. Помар Друм, один из руководящих инженеров на заводах «Норск Хайдро», по этому поводу выезжал в Германию. Он подтвердил, что тяжелая вода нужна немцам для ядерных исследований, и сумел переслать в Лондон доклад о современном состоянии норвежских заводов. Это сообщение прошло через руки одного из лидеров норвежских сил Сопротивления Лейфа Тронстедта, физика, работавшего до войны в Кембридже. Его должность в Норвегии в то время позволила ему находиться в контакте с заводом в Рьюкане. Сообщение Тронстедта было очень важным по следующей причине. Так как в больших количествах тяжелая вода фактически не имела промышленного применения, то полученные сведения, казалось, подтверждали, что противник продолжает ядерные исследования. Поэтому завод в Рьюкане для Британии стал потенциальной целью, которую она должна была уничтожить.

Для начала разработали план бомбардировок и атак завода парашютистами и диверсантами. Разрушение завода лишило бы Германию возможности получения больших количеств тяжелой воды в течение всей воины. Во время проведения этих операций решено было поддерживать тесный контакт с норвежцами, изъявившими желание сотрудничать с англичанами.

Через некоторое время два грузовых планера с британским и норвежским отрядами приземлились в горах близ Рьюкана для уничтожения завода. Эта небольшая операция окончилась катастрофой. Никаких повреждений причинить не удалось, а часть людей из отрядов была захвачена в плен и впоследствии расстреляна немцами. Спланировали вторую, более крупную по масштабам операцию, которая завершилась успешно. К тому времени, когда завод отстроили заново, союзная авиация была уже достаточно сильна и разбомбила его. В конце концов, поняв, что восстановление завода почти невозможно, немцы отдали приказ переправить в Германию весь уцелевший запас тяжелой воды. На середине Тинньсо-Фьорда пароход, перевозивший драгоценный груз на юг, был потоплен бомбой замедленного действия, которую установил Кнут Хаукелид, участник норвежского Сопротивления. Целые серии экспериментов в Германии были отложены из-за недостатка тяжелой воды; в конце концов, немцы были вынуждены обратиться к обычной воде. Эта замена, конечно, сильно сократила их возможности.