Лев Бердников - Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

А в Петербурге Никита Бекетов оказался, когда ему только минуло тринадцать лет. Как сын дворянина он был принят в Сухопутный Шляхетный кадетский корпус – привилегированное учебное заведение, которое по праву называли Рыцарской академией. Программа корпуса была универсальной: наряду с гуманитарными и техническими дисциплинами кадеты обучались иностранным языкам, танцам, фехтованию и основам политеса (или «учтивствам»). Многие воспитанники корпуса писали стихи, и сам Бекетов сочинял любовные песни – занятие, свойственное молодому щеголю. (Николай Новиков утверждал, что эти песни помещены в изданных в XVIII веке сборниках песен, но какие из них сложил Бекетов, не установлено.) Кадеты нередко устраивали драматические представления, в которых исполняли не только мужские, но и женские роли. Как мы уже сказали, на одном из таких спектаклей и решилась судьба Бекетова.

О любовных отношениях Елизаветы и Никиты известно мало. Как правило, это вольная трактовка писателей, временами скабрезного характера. Но ясно одно: именно сексуальные услуги государыне обеспечили Никите Афанасьевичу головокружительный карьерный взлет. Произошло это столь стремительно, что даже видавшие виды царедворцы не переставали удивляться такому «случаю». И действительно, слыханное ли дело – этот кадет на другой день после знакомства с Елизаветой стал сержантом, через несколько дней – премьер-майором с предписанием быть адъютантом у влиятельного графа А. Г. Разумовского (тоже фаворита императрицы), а еще через месяц – полковником.

О Бекетове говорили, что он возгордился своим новым положением и стал спесивым, важным и неприступным. Когда же его поселили во дворце и дали покои рядом с императрицей, он окончательно уверовал в свою значительность и могущество. Любовался он и собственной красотой, и не случайно Александр Сумароков вывел его под именем Нарцисса в одноименной комедии. Нарцисс, как и Бекетов, занимается рифмотворчеством; он читает вслух Оду, восхваляющую его самого.

Но наивный красавец едва ли подозревал, что каждый близкий к монархине «припадочный человек» находился под пристальным вниманием конкурирующих между собой придворных партий, стремившихся с его помощью всячески упрочить свои позиции. Так, графы Александр и Петр Шуваловы старались выдвинуть во временщики своего молодого кузена – Ивана Шувалова – и вкупе с любимой подругой императрицы Маврой Шуваловой, урожденной Шепелевой, нахваливали его стать и мужские достоинства. Бекетов же сделался ставленником вице-канцлера Алексея Бестужева, пытавшегося ослабить влияние клана Шуваловых и самолично управлять государственными делами. Их соперничество носило и политический характер, поскольку Шуваловы были горячими приверженцами Франции, а Бестужев был сторонником союза с Австрией. Именно Бестужев одарил Никиту французскими костюмами с бриллиантовыми пуговицами цены баснословной, драгоценными кольцами, великолепными часами из червонного золота.

Поначалу, когда летом 1751 года его протеже последовал за Елизаветой в Петергоф, а Шувалов спешно оттуда уехал, Бестужев торжествовал. Однако фавор Бекетова был недолгим и рассыпался в одночасье благодаря интригам шуваловской партии. Произошло это так: Петр Шувалов втерся к Никите в доверие и расточал всевозможные комплименты по поводу его красоты. Под предлогом заботы о внешности фаворита он дал ему «чудодейственные» притирания для улучшения цвета кожи. В результате пользования этим косметическим средством лицо Бекетова покрылось прыщами и угрями. Тогда Шуваловы нашептали императрице, что новый фаворит ведет разгульный образ жизни и заразился дурной болезнью, опасной для ее здоровья. К тому же, воспользовавшись тем, что Бекетов руководил хором мальчиков-певчих и проводил с ними много времени, они намекнули на его педофилию, что в глазах Елизаветы было величайшим грехом. Бекетов за «непристойное поведение» был немедленно удален из дворца и отправлен в действующую армию. А Иван Шувалов вернулся во дворец.

Но все же – в благодарность за доставленные дни счастья – государыня пожаловала Бекетова богатыми поместьями, в том числе имением Отрада близ Царицына в благодатной Астраханской губернии. Современник так живописал владения опального фаворита: «Великолепная деревня Отрада, с виноградными садами, мраморными водоемами, роскошной мельницей, в которой не было ни малейшего стука, ни малейшей пыли; и стояли красного дерева ломберные столы для игры в карты; наконец, ему же принадлежали богатые рыбные ловли на Волге, от которой произошла Бекетовская икра, некогда знаменитая».