Элла Сагинадзе - Реформатор после реформ - С.Ю. Витте и российское общество. 1906–1915 годы

С точки зрения классического театра появление подобных пьес воспринималось, конечно, негативно. Театральная жизнь, как и другие стороны российской жизни, протекала в непрерывной борьбе консервативной и новой, капиталистической тенденций. В обществе раздавались упреки: с одной стороны – в отставании театра от жизни, в игнорировании новейших образцов современной драматургии, с другой – в нарушении академических традиций и коммерциализации высокого искусства.

В литературе ведутся дискуссии о взаимосвязи между сценой и политикой в позднеимперской России [718]. Настоящее исследование позволяет признать, что после 1905 года степень политизации театра была довольно высокой. Ранее пьесу, в которой обсуждались бы вопросы текущей политики, а актеров гримировали бы под реальные крупные политические фигуры недавнего прошлого, невозможно было представить себе в театре. Пьеса Колышко, несмотря на долгое утверждение цензурой, с успехом шла не только в столицах, но и на провинциальных сценах. Возможно, слишком оптимистично было бы утверждать, что русский театр начала XX века способствовал формированию гражданского общества в России [719]. Однако нельзя отрицать, что разнообразная публика, обсуждая «пьесу про Витте» в булочных и парикмахерских, вновь и вновь переживала и переосмысливала недавние масштабные реформы, вовлекаясь в политическую коммуникацию. Правительство, хоть и не приветствовало появление пьес с политическим содержанием, не чинило драматургам серьезных препятствий [720].

Бесспорно, именно в советское время театр превратился в политическую трибуну. Достаточно вспомнить знаменитую лениниану, когда актеров гримировали под лидера большевиков и они воспроизводили его походку и жесты. Однако первые такие попытки делались еще в Российской империи. Образ С.Ю. Витте лег в основу нового востребованного эталона, неразрывно связанного с капиталистической эпохой. Обращение к противоречивой фигуре реформатора сулило драматургам коммерческие выгоды, а публике позволяло вести политические дискуссии.

Ко времени своей отставки Витте подошел с уже сложившейся политической репутацией: существовали устойчивые штампы, которыми многие руководствовались при его оценке. Каждая общественная сила имела длинный «список претензий» к нему. После 1906 года репутация реформатора в общественном мнении не обогатилась новыми чертами: общество обращалось к тому или иному сложившемуся ранее образу, востребованному в зависимости от политической повестки дня.

С поразительным единодушием сразу же после отставки Витте, произошедшей в 1906 году, общественное мнение на все голоса стало рассуждать о скором возвращении графа в большую политику. Новости, связанные с Витте, охотно подхватывались газетами разных направлений. Придумывались те или иные возможные должности для графа и политические обстоятельства, при которых произойдет его новое возвышение, – неизменным в этих разговорах оставалось только имя Витте, хотя абсурдность многих слухов подтверждали и те, кто их передавал.

Опальный реформатор демонстрировал готовность отклониться при необходимости в оппозиционную сферу и даже казаться оппозиционером. Наиболее яркими такими моментами были смерть П.А. Столыпина в 1911 году, выборы в Государственную думу в 1912-м, период Балканских войн 1912–1913 годов, – когда он публично, посредством прессы, в том числе заграничной, критиковал лиц, стоящих у власти: Столыпина, Коковцова, Сазонова. Его позиция встречала сочувствие в обществе, причем и у противников «справа». Публичные высказывания отставного министра по наиболее злободневным вопросам текущей политики неизменно вызывали бурную общественную реакцию. Даже не будучи больше у власти, опальный реформатор сохранял за собой влияние и авторитет.

Дискуссия о том, была ли Первая мировая война причиной распада Российской империи, разделила историков на «оптимистов» и «пессимистов». Согласно сценарию «оптимистов», Россия могла бы избежать революции, если бы не разразилась война. «Пессимисты» же, тщательно исследовав социальные факторы революции, пришли к выводу о ее неизбежности независимо от вступления России в войну. Один из сильных аргументов «пессимистов» заключается в том, что не принимавшая участия в общеевропейском конфликте Испания также не избежала ни революции, ни гражданской войны.