Олег Арин - О любви, семье и государстве [Философско-социологический очерк]

Точно так же он не имеет отношения и к половому инстинкту, который, повторяю, реализуется в рождении себе подобных. В сексе, наоборот, партнеры стараются избежать такого результата. Его главной и единственной целью является удовлетворение похоти. В сексуальных действиях даже не имеет значения пол партнера. Отсюда растут корни гомосексуализма в форме гейства и лесбиянства. Некоторые ученые, пытаясь оправдать «любовь» между мужчинами или женщинами, ссылаются на то, что у них врожденная аномалия, заложенная чуть ли не в генах.

Теоретически это не исключено: развитие органического мира пробивает себе дорогу через множество аномалий и отклонений от законов выживания видов. Напомню, что из двух миллиардов организмов, когда-либо существовавших на Земле, ныне насчитываются около двух миллионов, т. е. «выжил» всего лишь 1 % организмов. Остальные были уничтожены естественным путем. Аномальные виды оказались не на той ветке эволюции. И хотя среди сохранившихся существуют единичные аномалии, с эволюционной точки зрения они обречены.

Такими аномалиями являются и гомосексуальные пары. Что с ними делать? Вопрос кажется очень сложным, если иметь в виду клубок этических, политических, демократических и прочих норм. На Западе пошли по «демократическому пути», предоставив им свободу практиковать сексоблудие. Результаты налицо: в тех странах, где гейство и лесбиянство получили «зеленую улицу», прекратился рост белого населения. Естественно, на этот процесс оказывают влияние и другие социальные факторы, и, может быть, эти другие факторы намного сильнее фактора гомосексуализма. Но в исторической перспективе, именно этот фактор окажется наиглавнейшим в силу его конечного результата: прекращения рождаемости. И если не остановить этот процесс, то человечество просто исчезнет как вид. Как и предыдущие 99 % органического мира. Природа не терпит аномалий, в ней все закономерно. Выбившимся из этой закономерности гарантирована гибель. Человечество, если у него еще остается чувство самосохранения, должно выработать оптимальный механизм борьбы с этим аномальным, антиприродным отклонением. Тем более, что секс пробивает себе дорогу уже к новым «партнерам» в виде животных — сфера извращений, охватывающая все большее и большее количество развратников (достаточно взглянуть на их сайты в Интернете). В нормальных странах такой «секс» запрещен законом, в ненормальных — на него смотрят сквозь пальцы.

Секс в любой его форме — это не просто болезнь, это индикатор морального состояния общества. Те страны, где секс превалирует над любовью, исторически обречены, их деградация неизбежна, что, впрочем, заметно уже сейчас невооруженным взглядом.

Индивидуальная половая любовь (erotic love, romantic love) , как уже говорилось, не имеет никакого отношения к сексу. Но она отличается и от полового инстинкта, и даже от эроса древних греков [53] В античном эросе женщина нередко была лишена права избирать; чаще всего она фактически могла быть только объектом любви, хотя, естественно, были исключения. прежде всего избирательностью. В принципе избирательность наблюдается уже в животном мире, но там она происходит неосознанно, инстинктивно. В какой-то мере аналогичным образом эта избирательность реализуется и на начальных стадиях человеческого развития. Но в ее поздней стадии, в эпоху моногамии, она обретает осознанный характер по причине, о которой будет сказано в главе о Семье. Здесь следует просто принять как факт, что половой инстинкт превращается в половую любовь только тогда, когда человек сознательно начинает выбирать себе конкретного партнера. Причем воссоединение с ним непременно предполагает взаимность. Следствием этой любви не обязательно должно быть продолжение рода, но в отличие от полового инстинкта главное в половой любви не сам физический акт, а духовное родство двух любящих существ. Оно настолько сильно, что любая разлука воспринимается как трагедия. Но самое главное в половой любви — это сознательный выбор партнеров.

Вспомним, что Шопенгауэр выделял оптимальные параметры мужчин и женщин, которые как бы подспудно, на интуитивном уровне управляют выбором партнеров для создания «следующего поколения». В обобщенной форме я мог бы сказать, что в конечном счете мужчина выбирает красоту, т. е. форму, женщина — ум, т. е. содержание, так как сколько ни перечисляй характеристик и достоинств полов, в конце-концов они сопрягутся в эти две категории: ум и красоту. Но Шопенгауэровские параметры и мои категории слишком общи; они присущи очень большому кругу людей; а выбирают все-таки одного/одну. Как удачно выразился Н. Бердяев, выбирают суженого/суженую, т. е. тех, кто предназначен судьбой. Каким же образом человек распознает свою судьбу?