Жан-Пьер Баблон - Генрих IV

Однако летом 1604 г. после взятия испанцами Остенде война едва не началась. В августе Сюлли на Совете настоял на решении послать экспедиционный корпус Морицу Нассау. Тем не менее король был против войны, он придерживался мнения метра Гильома и отменил это решение. 22 октября при посредничестве Якова II Английского был заключен Парижский мир с Испанией, он — по крайней мере, на бумаге — положил конец войне таможенных тарифов, но холодная война продолжалась. При Французском дворе с новой силой вспыхнули происпанские настроения, которые были на руку Антрагам. Дело о шпионаже Л'Оста и последствия заговоров мятежников в 1605 г. вскоре изменили отношения с Мадридом.

Король Франции не отказывал себе в удовольствии возлагать на Филиппа III ответственность за свои внутренние трудности. И все таки в 1607–1609 гг. наметилось европейское согласие. Давние распри, унаследованные от XVI века, наши свое мирное разрешение. Савойское дело был завершено, голландцы подписали мир с Испанией. Мирное окончание мятежа герцога Бульонского, дружественный договор с Венецией, союз с Англией, проверенная испытаниями прочность союза с Швейцарией составили идиллический букет, аромат которого Генрих мог с гордостью вдыхать. Франция, опустошенная религиозными войнами, стала первой европейской державой. Ее величие и независимость были повсеместно признаны! Она поддерживала равновесие между католическим и протестантским блоками, с которыми сохранила тесные, хоть и разнородные связи. Папа отказался от происпанской политики и повернулся лицом к французам. Только что родившаяся молодая нация, Голландия, в некотором роде была крестной дочерью короля Франции. Эти результаты по праву преисполнили гордостью первого Бурбона.

Это превосходство, которое из года в год завоевывалось на шахматной доске Европы, естественно, внушало королю еще одно страстное желание — обрести императорскую корону. С 1599 г. Генрих намекает на это, но очень осторожно, как будто хочет проверить реакцию своего собеседника, в данном случае своего посла в Германии Бонгара: «Уверяю вас, что никогда не стремился к этому титулу». Бонгар, лучше других знавший ситуацию в Германии, возвращает его к действительности. В следующем году очевидная неспособность императора Рудольфа II взять на себя ответственность за Империю привела к спору между его братьями-эрцгерцогами — кто из них будет домогаться титула, дающего право наследовать имперскую корону, то есть титул Римского короля. Опасаясь восстановления огромной империи Карла V, Генрих дал о себе знать теперь уже более открыто, но быстро понял, что у него нет шансов. «Что касается меня, то я не стремлюсь к этому сану», — сказал он, совсем как лиса из басни при виде недоступного винограда, будто бы слишком незрелого и не стоящего вожделения. Слишком уж хрупкие эти дужки, венчающие императорскую корону, возможно, думал Генрих IV. С давних пор теоретики монархии говорили о превосходстве короны лилий над всеми коронами мира. «Король — император в своем королевстве», — гласила пословица. Генрих давно уже прославился как новый Марс, новый Геракл, новый Август, увенчанный лаврами побед, зиждитель мира. Авторы сравнивали его с великими мужами античности, с Александром, Цезарем, а также с Карлом Великим. Он и сам был уже Генрихом Великим. Бесчисленные картины и гравюры предназначались для поклонения Святому семейству, которое непрестанно увеличивалось и представляло собой «Французский Олимп». Обожествление уже началось. Вышедший из героического мира полубогов и победителей чудовищ, король стал сам Богом. Въезд в Руан в 1596 г. открыл эту тему. В небольшом сборнике стихов, написанных по этому случаю, Предвечный говорит:

Сей монарх, мой помазанник, мною любим и храним.

Исполняйте же все, если это предписано им.

Почитайте его, прославляйте со мной наравне.

Воздавая ему — воздаете тем самым и мне.

Бог, Император, Высший Судия. Украшение королевских дворцов отражает эти вселенские претензии. Залы для приема послов оформлены с пышностью, достойной удивления. Маленькая галерея Лувра в большей степени, чем все остальные, предназначена для демонстрации этого величия, право на которое отстояло королевство лилий. Внутри галереи внушительная череда статуй французских королей заканчивалась статуей Генриха IV в доспехах. На карнизах огромные кариатиды держали щиты с гербами Франции и Наварры, а в центральной части свода была изображена Гигантомахия, — победа французских героев над силами зла.