Жан-Пьер Шаброль - Пушка 'Братство'

Жан-Пьер Шаброль

Пушка "Братство"

Перевод с французского Н.Жарковой и Б.Песиса

...федератов на пэр-лашез было не более двух сотен. kогда прямым попаданием из пушки снесло главные ворота, стали драться штыками, саблями, ножами -- и все это в потемках, под проливным дождем. Федераты были смяты численно превосходящим их врагом. Сто сорок семь федератов, в большинстве раненых, согнали ударами прикладов к стене и расстреляли...

Так описывает Жан-Пьер Шаброль кровавое воскресенье 28 мая 1871 года.

Прошло сто лет. Ныне Стена Коммунаров -- революционная святыня.

Стена Коммунаров...

С тех незапамятных дней

ничего не изменилось:

на камне

тут и там -

следы пуль.

И здесь же, на камне этой стены, мстительным резцом изваял искаженные лица неведомый мне скульптор.

И еще он создал фигуру женщины, которая, прижавшись спиной к ограде, в безысходной ярости, тяжело дыша обнаженной грудью,

обратила к врагу лихорадочное лицо

и, простирая грозящие руки,

выкрикивает:

"La Commune est morte -

Vive la Commune!1

Действительно -- Коммуна живет.

"Она живет в достижениях социалистических стран. Она живет в битвах мирового революционного движения. Она живет в борьбе нашей партии за социальное освобождение трудящихся, за национальную независимость и мир, за те же идеалы, что и y бойцов баррикад мая 1871 года",-- писала газета "Юманите" в марте 1971 года, когда Франция, все передовое человечество торжественно отмечали столетие Парижской Коммуны.

Грандиозный международный митинг прошел в зале Мютюалите. На прилавках книжных магазинов -- работы Жака Дюкло, Жана Брюа, "Большая история Коммуны" Жоржа Сориа. B театрах ставились пьесы "Весна 71 года" Артюра Адамова, "Расстрел в Сатори" Пьерa Але, "13солнц с улицы Сен-Блез" АрманаГатти. Увидела наконец свет народная драма Жюля Валлеса "Парижская Коммуна", пролежавшая около ста лет в забвении. Был переиздан роман Жана Kaccy "Кровавые дни Парижа", впервые опубликованный в 1935 году,-- одно из наиболее заметных произведений исторического жанра того времени. Появились документальные книги Армана Лану "Вальс пушек" и "Красный петух", новые романы: "Булыжники ненависти" Жоржа Туруда, "Пушка "Братство" Жан-Пьерa Шаброля.

Создание этих книг связано не только с памятной датой. Здесь с наибольшей очевидностью проявилась одна из особенностей современной французской литературы, a именно -- возрождение исторического романа.

Поразительная вещь: французская словесность, в XIX и начале XX века гремевшая на весь мир своими историческими романами -- от Гюго до Франса, казалось бы, оскудела в период между двумя мировыми войнами. Исторический роман стал в редкость, он вытеснялся популярной беллетризованной биографией. A ведь жанр исторического романа -- в самой природе нашего века,

1 E. Ч a p e н ц, Стена Коммунаров. Перевод Игоря Поступальского,

2 "L'Humanite", 24 mars 1971.

когда каждый человек неразрывно связан с историей. "Люди, независимые от истории,-- фантазия,-- говорил Максиму Горькому Ленин.-- Если допустить, что когдато такие люди были, то сейчас их -- нет, не может быть. Они никому не нужны. Все, до последнего человека, втянуты в круговорот действительности, запутанной, как она еще никогда не запутывалась"1.

Трагические события второй мировой войны и немецкой оккупации подтвердили этот непреложный факт. Закономерно, что именно в послевоенный период задача осмыслить идейно, эстетически уроки прошлого стала одной из настоятельных задач дня.

Классическим образцом такого повествования явился роман Арагона "Страстная неделя" (1958), где все сюжетные линии, связанные с бегством Бурбонов, определяются в конечном счете движением истории, которую творят народные масеы. Само повествование ведется с мыслью о тех, кто "спал в жалких хижинах, рано поутру выходил на поля, на минуту отрывался от работы, чтобы бросить беглый взгляд на разгром королевства, и снова возвращался к своим лошадям, к своей бороне..."2. Стремление обрисовать героев в "свете их будущей судьбы", сближение различных исторических эпох, публицистические отступления, перебрасывающие между ними мостик,-- все подчиняется тому, чтобы рассказ о прошлом был обращен к настоящему.

От "Страстной недели" незримые нити ведут к романам других французских писателей, которые черпают в национальной истории уроки для современности. Новым для нынешнего этапа развития французского исторического романа является то, что на авансцену выходим непосредсмвенно народ.