Иван Мошляк - Вспомним мы пехоту...

Дивизион перенес огонь на другие участки, а на левом фланге вновь было поднявшуюся пехоту, отсеченную от танков, прижали к земли пулеметчики.

В бой вступили отодвинутые в тыл противотанковые батареи, роты противотанковых ружей. Одна за другой, точно споткнувшись о невидимый барьер, останавливались на поле вражеские машины. Некоторые из них вспыхивали факелом, извергая к небу клубы черного, сажистого дыма.

И все же бронированная армада продолжала двигаться вперед. Чувствовалась кадровая выучка: 2-я танковая армия гитлеровцев была сформирована давно. Для немецких танкистов это не первое сражение, для нашей бригады — боевое крещение. Посмотрим, кто кого…

На участке 1-го батальона танки достигли окопов. Три первые машины, взревев на форсаже, сразу же перевалили через них. Сердце у меня сжалось: остался ли кто-нибудь в окопах живой?

И вдруг в воздухе что-то мелькнуло. Почти одновременно три перепрыгнувших окопы танка объяло пламя.

— Ну, молодцы! — вырвалось у меня.

И все же двум десяткам вражеских машин удалось прорваться в наш тыл на участке 1-го и 3-го батальонов. Но без пехоты они немногого стоили.

Первая группа нарвалась на артиллеристов подполковника Баслыка и сразу лишилась шести машин. Остальные продолжали упорно идти вперед, но и они вскоре были сожжены бронебойщиками резервной роты. Другая, меньшая группа сумела разбить несколько орудий и автомашин, однако тоже была уничтожена батареей истребительно-противотанкового дивизиона.

Время перевалило за полдень, а бой не утихал ни на минуту. Правда, немецкая пехота, лишившаяся танкового прикрытия, отошла на исходные позиции, но справа, на склоне высоты, километрах в двух от нас, уже выстроились до тридцати вражеских машин. «Им не удалось смять нас на левом фланге, они перенесли главный удар на правый, — рассуждал я про себя, наблюдая за танковой колонной. — Но основные противотанковые средства у нас на левом фланге… Надо немедленно перекинуть их на участок 4-го батальона».

Позвонил Юдкевичу, изложил свои соображения.

— Почему вы думаете, что они пойдут на четвертый батальон? — услышал я утомленный голос комбрига.

— Тактика у немцев такая: получили по зубам в одном месте, лезут в другое, ищут слабину… Любят бить по флангам, по стыкам.

— Хорошо, действуйте.

Я связался с майором Дорошенко и приказал ему немедленно, не теряя ни минуты, перебросить истребительно-противотанковый дивизион на правый фланг, батареям занять огневые позиции на склоне высоты.

Смотрел я на приближающиеся, стреляющие на ходу или с короткой остановки танки, и одна мысль точила меня: «Успеют ли истребители?»

Успели!..

На склоне высоты, обращенном к атакующим — я отчетливо видел это в бинокль, — разворачивался истребительно-противотанковый дивизион. Вскоре он открыл огонь. В первые же минуты загорелись два танка, потом еще три. Я уже считал атаку захлебнувшейся, но тут в небе показались зловещие точки. Бомбардировщики! Минуту спустя на том месте, где стоял дивизион, вздыбились фонтаны земли…

Танки прорвались, а за ними и пехота. В траншеях 4-го батальона завязался рукопашный бой…

Пока я занимался правым флангом, упустил из виду события на левом. Там после ожесточенной бомбардировки и артиллерийско-минометного обстрела немецкой пехоте при поддержке танков удалось потеснить 2-й батальон на стыке с 1-м и занять деревню Изюм. Об этом я узнал от Фельдмана, батальон которого оказался в полуокружении.

Соединился с Бардиным.

— Почему не доложили штабу об отходе?

— Потому что деревню я сейчас верну.

— Действуйте. Вас поддержат батареи Баслыка. Резервная рота третьего батальона ударит с тыла.

Комбриг уже был в курсе создавшегося положения. Я доложил ему о принятых решениях, он их одобрил.

В районе деревни разгорелся ожесточенный бой. Артиллерийская канонада, треск пулеметов, грохот разрывов слились в сплошной гул.

Вскоре из 3-го батальона сообщили, что при штурме деревни Изюм погиб комбат Онищенко. Оказавшись в окружении гитлеровцев, он отстреливался до последнего патрона, а последний оставил себе… Командовать батальоном стал комиссар Слюсаренко.

Вот как она дается, война. В первом же бою погиб командир батальона. Один из лучших комбатов.

День кончился, стемнело, а бой продолжался.

2-й батальон, заняв две траншеи противника на окраине деревни, дальше продвинуться не смог, потому что немцы вели убийственный огонь из подвалов.