Юрий Шанин - История античного атлетизма

Повторяем, трудно составить точное представление о мировоззрении автора, оперируя лишь отрывками из его произведений. Но, впрочем, многие фрагменты настолько выразительны, что имеют вполне самостоятельное значение. В определенном смысле они закончены (если иметь в виду содержание, а не форму).

В произведениях Симонида есть немало расхождений с поэтическими взглядами Пиндара. К возможностям человека кеосец относится с большим доверием, чем фиванец. Но и у него встречается мотив зависимости смертного от воли (а вернее – своеволия) бессмертных. Богу все достается легко, а человеку – ценою огромных страданий. [355]

Во всяком случае, совершенно очевидно, что Симонид видел идеал свободного эллина в полной гармонии тела и души. И отсутствие одного из этих двух компонентов никогда не может восполнить гипертрофия другого. В частности, поэт замечает:

Эпиграммы Сионида, посвященные атлетам, содержат немало фактического материала, ибо являются большей частью надписями на статуях победителей или эпитафиями.

Чаще всего они содержат сведения трех видов:

1) имя победителя и название его родины; 2) место и вид состязаний; 3) перечень всех предыдущих побед или их общее и конечное число (если это эпитафия).

Поэтическое совершенство и разнообразие средств, применяемых Симонидом, оживляет эту, казалось бы, сухую агонистическую статистику. Наиболее интересны в этом отношении эпитафия аргивянину Дандесу, эпиграммы в честь славного Милона Кротонского, мальчика Феогнета, коринфянина Николада, родосца Касмила, Филона с Керкиры, сына Филона Диофанта и критянина Алкона.

Разнообразны виды состязаний, победителей в которых воспевает Симонид: Дандес победил на скачках, Феогнет – борец, Филон, Касмил и Алкон – кулачные бойцы, Диофант и Николад – пятиборцы. Главная идея большинства из этих стихотворных посвящений – слава, которую приносит победитель своей родине. Эту заслугу, это достоинство атлета Симонид (как и Тиртей и Ксенофан) ставит во главу угла.

Вот эпитафия аргивянину Дандесу. [357]Еще до перечисления двадцати двух побед агониста на ипподромах Олимпии, Дельф, Истма и Немей поэт говорит, что это тот самый атлет, который:

По свидетельству Диодора [358]и Евсевия, [359]Дандес победил на 77-й Олимпиаде в 486 году до н. э.

А. Семенов, Т. Бергк и Э. Майнеке [360]считают, что даже лишь пятнадцать побед, одержанных в Немее, – подозрительно большая цифра. Но эти сомнения беспочвенны. Мы уже писали об атлетах, которые завоевали награды значительно большее число раз. [361]

Да и сам Симонид дает понять, что он упомянул далеко не обо всех блестящих выступлениях Дандеса:

Это многозначительное заключение свидетельствует: побед было очень много, но жанр эпиграммы требует лаконизма.

О Феогнете, мальчике-борце, которому Симонид также посвятил эпиграмму, [362]писали и Пиндар, [363]и Павсаний. [364]Однако Симонид сделал это, нам кажется, с наибольшей экспрессией.

Вернее всего, это была надпись на базе статуи:

Ловкость, быстроту и прочие агонистические достоинства Симонид Кеосский отмечает наряду с красотой Феогнета, с явным удовольствием воспевая мальчика, высокое атлетическое искусство которого полностью гармонирует с его прекрасной внешностью. И снова венцом эпиграммы являются слова о прославлении отчизны и родителей Феогнета. И это не являлось простой данью поэтической традиции: прославление родного города на стадионах уже во времена Симонида имело не только патриотическое и спортивное, но и остро политическое значение (не говоря уж о многих благах, даруемых победителю). Впрочем, об этих благах Симонид как раз пишет довольно охотно, перечисляя их порой столь же скрупулезно, как и места и виды состязаний.

В эпиграмме в честь побед коринфянина Николада, [366]которая является посвятительной надписью на статуе [367](этим объясняется сравнительная растянутость стихотворения), не только подробно перечисляются успехи пятиборца на состязаниях в Дельфах, на Панафинеях, на Истме, в Немее, Пеллене, Эгине, в Фивах и во Флиунте, но не забыты и амфоры с весьма приятным содержимым, полученные в награду. [368]