Юрий Пантелеев - Морской фронт

Трудность заключалась в том, что почти все транспорты, пришедшие из Таллина, требовали различного ремонта. В штаб вызвали начальника технического отдела тыла флота инженер-капитана 2 ранга Н. Н. Кудинова и начальника кронштадтского морского завода инженер-капитана 1 ранга Б. М. Волосатова.

Спрашиваю их:

— Можете шесть-семь транспортов через сутки прислать в Койвисто?

Молчат, переглядываются. Объясняю, что надо выручать две наши дивизии, попавшие в окружение.

Поняв задачу, наши инженеры сделали все, что было в их возможностях. Ремонт транспортов, намеченных к походу, был организован в короткий срок. На некоторых судах специалисты заканчивали работу уже на ходу, в море.

— На чем вы сами пойдете? — спросил меня ком-флот.

— На охотнике, — ответил я. — Фашистские самолеты за катерами не гоняются. Магнитные мины для деревянного корпуса охотника не страшны, а за плавающими минами будем смотреть. Надводного противника мы увидим раньше, чем он нас заметит…

Комфлот согласился. Рано утром 1 сентября мы вышли в море. Как говорят моряки, погода нам улыбалась. Где-то вдали утихал зюйд-вест, и с запада шла ленивая, но еще крупная зыбь. Видимость была отличная, небо с небольшими облачками.

Иногда катер, шедший 18-узловой скоростью, зарывался носом, и впередсмотрящего матроса с ног до головы окатывало водой. Наблюдать за минами командир охотника назначил самых «глазастых» и расторопных моряков, расставив их по бортам и на носу. Их сменяли каждый час.

Пройдя боновые ворота, командир корабля сыграл боевую тревогу, все оружие было изготовлено к бою. Минеры на корме готовились по сигналу сбросить глубинные бомбы по подводной лодке фашистов, зенитчики и артиллеристы замерли у орудий и автоматов. Старшим офицером на положении начальника походного штаба шел со мной капитан 2 ранга Николай Георгиевич Богданов, бывший командир эсминца, коренастый, плотно сбитый, знающий дело человек. На флоте говорят о таких: «Настоящий морячила». Это понятие подразумевает и знания, и опыт, и любовь к морю, и спокойствие, и заслуженный в команде авторитет. Таким Николая Георгиевича знали на миноносце, таким он оставался везде, куда бы ни забрасывала его судьба.

Помню, раздался тревожный крик впередсмотрящего:

— По курсу мина!

Катер, сильно накренившись, отвернул в сторону. Богданов вскинул к глазам свой боевой, еще «миноносный» бинокль. Проворчал сердито:

— Тоже мне мина. Это бочонок!..

Но я сказал матросам:

— Молодцы! В море все надо замечать. Лучше обойти сто бочонков, чем прозевать одну мину.

Со мной шел начальник связи флота полковник М. А. Зернов. Небольшого роста, полноватый, он был невозмутим, что очень помогало ему в его беспокойной работе. Знающий специалист, старый балтиец, он пользовался на флоте заслуженным уважением. Не реагируя ни на какие доклады о минах, полковник сразу же засел в радиорубке, еще и еще раз проверяя материальную часть и документацию радиосвязи.

— Все в порядке, — доложил он мне, не без труда вылезая из маленькой радиорубки. — Знающие здесь ребята, по пятому году служат, должны были осенью демобилизоваться…

Начальник связи любил своих подчиненных. Я не помню случая, когда бы он говорил о них плохо. Это замечательный воспитатель. Не случайно после войны М. А. Зернов долгое время был начальником Высшего военно-морского училища связи.

Третьим офицером моего «походного штаба» шел капитан 2 ранга Иван Николаевич Ганцов, начальник отдела военных сообщений флота. Ему в военных вопросах подчинялись все «хозяева» торгового и промыслового флотов, и прежде всего Балтийское государственное пароходство с многочисленными судами. Ганцов — фигура колоритная. Небольшого роста, худощавый, очень подвижный и экспансивный, с живым умом, он был прекрасным товарищем, большим патриотом и знатоком своего дела.

— Ну как, Иван Николаевич, придут ваши корабли вовремя? — спросил я.

Ганцов разом оживился, будто только и ждал моего вопроса, и начал подробно докладывать о том, в каком пароходе он не сомневается и какой может нас подвести.

— Ведь они после такого тяжелого перехода должны ремонтироваться. А злая необходимость требует… — тяжело вздохнул он.

Прошли траверз маяка Стирсудден. Пост наблюдения ответил на наши позывные. Нас это порадовало: значит, противник сюда еще не добрался. Решили идти ближе к берегу, он был совершенно пуст. Около редких домиков не видно ни людей, ни домашних животных. К северу от маяка все необычно мертво. Пролив Бьёркезунд сам по себе необычайно красив. Его высокие берега покрыты стройным ярко-зеленым хвойным лесом, а у самой воды тянутся желтые песочные пляжи. Деревня Койвисто (ныне это поселок Приморск) расположилась на низменном берегу подковообразной зеленой бухты. Все строения маленькие и чистенькие, над ними возвышается кирка с тонким готическим шпилем. Она была высокой, виднелась с моря за десятки миль и служила нам всегда хорошим ориентиром.