Сергей Брилёв - Забытые союзники во Второй мировой войне

Британцы страшно ревновали Россию к Востоку. Собственно, две наши империи до этого уже и столкнулись: на стыке Британской Индии и Российского Туркестана. Имя тому стыку было — Афганистан. По этой причине в конфликте России и Японии британцы следовали хорошо известной логике «враг моего врага — мой друг». В конфликте России и Японии британцы были — за микадо.

В частности, для российской эскадры были открыты порты во французских владениях в Сенегале и Джибути (в Африке) и в Камрани (нынешний Вьетнам). Пунктом сбора для кораблей (одни шли через Суэцкий канал, а другие вокруг Африки) была назначена такая французская колония, как остров Мадагаскар…

Георгий Михайлович Рогачёв принадлежит к той исчезающей плеяде людей, что впервые примеривали чёрную военно-морскую форму ещё в Нахимовском училище (он конкретно в 11 лет), да так на всю жизнь и оставались верными флоту и его истории. В Центральный военно-морской музей капитан Рогачёв пришёл после нескольких десятилетий строевой службы в ВМФ.

Сегодня это — порт в Израиле. Тогда это был «британский мандат в Палестине».

Характерно, что так же потом сложилось и в океане Индийском — ив треугольнике уже не СССР-Япония-США, а СССР-Япония-Британская империя. Точно так же, несмотря на отсутствие войны между Токио и Москвой, убийственному удару японской подлодки 1-162 подвергся тёзка ледокола «А. Микоян» советский лесовоз «Микоян» — стоило ему войти в воды британской Индии. Совершая переход из Калькутты в Карачи, лесовоз «Микоян» был подбит в Бенгальском заливе 3 октября 1942 года. Там до сих пор он и покоится.

Пройдя от Батуми 25 000 миль, «Микоян» пришёл на Чукотку 9 августа 1942 г. А вот экипаж «Сахалина» увидел маяки Владивостока 9 декабря 1942 г. Разница составляет целых четыре месяца. Что, конечно, очень много — даже с учётом того факта, что из Мраморного моря «Туапсе» вышел на месяц позже, чем «Микоян».

Подробнее об этом речь шла в главе «Заговоры и уговоры» части «Латины».

См. «Забытые сокращения и понятия» во Вступлении и главу «По-французски» в части «Зависимые».

В своих мемуарах отец-основатель независимого Сингапура Ли Кван Ю рассказывает, что он, воспитанный в викторианских британских традициях, впервые задумался о независимости для своей Родины именно тогда, когда обожаемые им британцы вдруг так бесславно и стремительно сдали Сингапур японцам.

В военно-исторической литературе часто встречается критика решения Черчилля отвлечь на Мадагаскар значительные силы, которые могли бы пригодиться ещё где-то. Но почему-то редко кто вспоминает о психологическом факторе. Дело в том, что высадка на Мадагаскаре стала первой десантной операцией Британской империи со времён Битвы за турецкий мыс Галлиполи на подходе к Дарданеллам. То была попытка в Первую мировую войну, в 1915 году, овладеть Стамбулом-Константинополем и, таким образом, обеспечить маршрут военных поставок Антанты для союзной Российской империи через Средиземное и Чёрное моря (Балтика была блокирована немцами, а на Севере ещё только обустраивался будущий Мурманск). Та операция провалилась: верх взяли немцы и турки. А значительные потери понесли не только англичане, но и привлечённые к операции австралийцы и новозеландцы. Следствием этого стало то, что её вдохновитель, первый лорд адмиралтейства Уинстон Черчилль, был снят со своего поста и через некоторое время отправился строевым офицером на фронт. Естественно, Уинстон Черчилль потом всю жизнь мечтал о том, чтобы доказать: на самом деле он может проводить успешные десантные операции. Шанс оправдаться за Галлиполи представился на Мадагаскаре. То есть для Черчилля это был и очень личный проект.

Независимость Мадагаскара была провозглашена в 1958 году, Сенегала — в 1960 году.

Ледокол «А. Микоян» активно включился в ледовую проводку военных кораблей и транспортных судов, шедших с Дальнего Востока в Белое море и Кольский залив. Танкер «Сахалин» занимался перевозками горючего и других нефтепродуктов между США и Владивостоком. См.: Божаткин М. А. Микоян. Одесса, 1973. С. 124–125.

Честно говоря, в научной литературе я подтверждения этим словам не нашёл, но на вкус рыба — действительно какая-то не щука. Хотя, может, дело в романтике путешествия.