Сергей Брилёв - Забытые союзники во Второй мировой войне

Заместитель Молотова тов. Вышинский явно требовал большего просто потому, что ему, как переведённому в НКИД бывшему прокурору на сталинских процессах конца 30-х, так было привычнее.

Кстати, вполне вероятно, что именно Хемингуэй и подсказал корреспондентам ТАСС, что завтра, 27 июля 1941 года, в Гаване пройдёт массовая манифестация, о которой я писал выше. Хемингуэй (с его-то связями в левом движении) это мог знать. Ведь незадолго до этого «старик Хэм» был в Испании, поддерживая республиканцев (в том числе и коммунистов).

Когда, по моей просьбе, в частности, и эту главу вычитал академик Евгений Примаков (сам бывший «правдист»), то он заметил, что вообще-то в «Правде» это было задачей корректуры. Впрочем, Евгений Максимович согласился с тем, о чём я здесь пишу. Ни корректор, ни выпускающий редактор не обладали знаниями о том, что фамилию Батисты надо склонять. То есть, повторю, речь шла о знакомстве с чем-то таким, о чём до тех пор в СССР было известно крайне мало.

Советский агент, организовавший убийство в Мексике Льва Троцкого.

Ещё одно занятное уточнение от Евгения Примакова. Советские средства массовой информации сверяли иностранные имена и названия по ТАСС. Но если иное написание давала «Правда», то каноном считалось её написание. Связано это было не только со страхом перед ЦК КПСС, но и с истинным уважением перед самими «правдистами». Так, Е. М. Примаков совершенно справедливо вспоминает, что если от «Известий» одного и того же человека отправляли собкором сначала в Дели, а потом в Париж, то в «Правде» все «международники» были специалистами именно по своему региону. Такие традиции были заложены ещё тогда, когда у «Правды» не было обширной заграничной корсети, но уже была соответствующая внутриредакционная политика по специализации журналистов. По этой причине, после того, как именно о «Кончессо» написала «Правда», тассовское написание «Кончесо» актуальность потеряло.

Очень интересная публикация на этот счёт появилась на страницах журнала «Власть» (№ 17 (921), от 2 мая 2011 года. Речь о выдержках из протоколов заседаний Политбюро ЦК РКП(б) № 21 и № 27 от 1921 года, где содержались «тезисы взаимоотношений между органами Наркоминдела и Коминтерна». В частности, оговаривается, в каких только исключительных случаях агенты Коминтерна только и могут пользоваться диппочтой и посольским шифром. Цитата: «Безусловно запретить всякую нелегальную деятельность как послам и ответственным должностным лицам Советских представительств за границей, так и курьерам…»

Натолкнувшись на такую деталь в переписке советской дипломатической миссии, я не мог не задаться вопросом о том, почему же такие проблемы с регистрацией много лет испытывает на Кубе ассоциация выходцев из СССР «Манантьялес» («Родники»). Кубинские власти годами тянут с её легализацией на том основании, что в стране разрешены лишь те этнические землячества, что были созданы до революции. Так, оказывается, была такая ассоциация!

Мне это живо напомнило, как в бытность моего отца заместителем торгпреда СССР в Уругвае к советскому торговому представительству однажды явились некие электрики. Им де было приказано что-то там переделать на фасаде. Но почему-то в электрической компании, куда немедленно позвонил офицер безопасности, ни о каком таком наряде не знали. То есть спецслужбы попытались «на дурака» поставить на фасаде торгпредства прослушивающую аппаратуру.

На самом деле, Громыко всё-таки побывал в Гаване ещё во время Второй мировой. 22 декабря 1943 года. Он вручил верительные грамоты, отметил в телеграмме на имя Молотова любезность Батисты, но действительно сразу же вернулся в Вашингтон.

Дмитрий Иванович Заикин (1909–1983) был выпускником Ленинградского машиностроительного института, но работать попал — в НКИД. До Гаваны служил вице-консулом СССР в Нью-Йорке. После завершения миссии на Кубе занимался демаркацией госграницы между СССР и Румынией, Польшей, Монголией и Афганистаном. В Латинскую Америку вернулся в качестве временного поверенного в делах СССР в Уругвае. «Полным» послом СССР работал в Ливии.

В августе 1943 года кубинский временный поверенный обращался именно к Литвинову как ко всё ещё аккредитованному в Гаване Посланнику СССР.