Сергей Брилёв - Забытые союзники во Второй мировой войне

Этот особняк хорошо себе представляют и те, кто далёк от внешней политики. Именно его Михаил Булгаков описывает как дом Маргариты. Заказчиком дворца был дореволюционный фабрикант Савва Морозов, а проектировщиком — знаменитый и страшно модный на излёте царского времени архитектор Фёдор Шехтель.

В СВР «знаменитыми» называют тех, кто был раскрыт иностранными контрразведками. Н. С. Леонов стал знаменит после того, как, выйдя на пенсию, опубликовал свои мемуары «Лихолетье» и начал выступать на телевидении.

Это — не реклама (за проживание в том отеле я платил вполне себе коммерческую цену). Это — признание заслуг. Представьте: галерея из всего-то девяти номеров окаймляет внутренний дворик-патио, где разгуливает павлин, который, получается, сторожит выставленную здесь же рекордную сигару длиной в метр. Стильно!

Под натиском повстанцев режим Батисты пал 1 января 1959 года. На тот момент Батиста был уже столь одиозен, что США приютить его отказались, и прямо с новогоднего приёма он бежал из страны. Приютила его Португалия (где правил фашист Салазар), а умер он в 1973 году в Испании (за независимость от которой Кубы когда-то сражались его родители). Ирония судьбы и в том, что с тех пор братья Фидель и Рауль Кастро побили уже все рекорды пребывания у власти «узурпатора» Батисты.

Примета тех времен — и то самое выражение „Completo Cama-guey!“ про рейсовый автобус. Грубо говоря, остальные «латины» тогда ещё на мулах ездили!

Следующая такая демонстрация прошла в Гаване ровно через месяц. По данным ТАСС, 27 августа 1941 года на гаванском стадионе собрались уже 70 тысяч человек. В августе того же 1941 года «Правда» сообщала, что на острове действовало уже более ста комитетов солидарности с СССР. Эти фабричные и территориальные комитеты обещали прислать «мужественным бойцам Красной Армии» 40 000 мешков с сахаром и миллион табачных изделий.

По этому поводу курировавший это мероприятие с российской стороны посол Империи в Париже А. Нелидов писал, что получил от латиноамериканцев в адрес Николая II «изъявление искренней и глубокой признательности», и что они даже «считают Россию своей главной покоровительницей в Европе». Архив внешней политики России, фонд Политархив, 1907, д. 4968, л. 109.

Еще в 1857 году желание установить дипломатические отношения с Российской империей выразил президент Уругвая Габриэль Перейра. Зато, с одобрения легендарного А. М. Горчакова, настоящая «революция» в плане признания произошла со странами Центральной Америки: с Коста-Рикой (1872 г.), с Гондурасом (1876 г.) и с Гватемалой (1880 г.)

Кстати, на стороне кубинских повстанцев против испанских колониальных сил воевали и добровольцы из России, что, впрочем, является уже совершенно самостоятельной темой.

Роль самого Капабланки сыграл кубинский актёр Сесер Эвора, который позже эмигрировал в Мексику.

В 1919 году в Мексику, было, отправился эмиссар М. М. Бородин, которому были приданы консульские полномочия. Он даже встретился с президентом Каррансой, который, впрочем, вскоре скончался. После этого продолжение переговоров было невозможным: революционный Мехико погрузился в собственные проблемы.

В разговоре с друзьями я обычно прибегаю к такому сравнению. Что есть европеец? Благо Европа к нам много ближе, мы понимаем, что, например, французы и финны — два совершенно разных народа. То есть про них мы готовы сказать, что и француз, и финн — европейцы, но они, конечно, очень разные. Поверьте на слово: и про Латинскую Америку можно сказать то же самое. С одной стороны, например, кубинец и парагваец — латиноамериканцы. В известной степени, они даже ближе, чем француз и финн: и Куба, и Парагвай — страны и испаноязычные, и католические. Но, на самом деле, это — два совершенно разных народа. В то же время, как и Европа, Латинская Америка периодически (и не очень успешно) пытается выработать общие подходы к глобальным проблемам. И в этой связи, не исход, но посыл — един. По этой причине рассказ о парагвайцах никак не прервёт логику повествования о Кубе.

Справедливости ради, надо сказать, что загранпаспорта парагвайцы оформляли только для поездок в их «дальнее зарубежье»: например, в Европу, куда у них при этом был безвизовый въезд. Для поездок в сосединие Аргентину или Бразилию им достаточно было предъявить на границе внутреннее удостоврение личности. Но даже это обстоятельство историю с одноразовыми загранпаспортами всё равно делает, согласимся, уникальной.