Сергей Глезеров - Коломяги и Комендантский аэродром. Прошлое и настоящее

1950 год. 12/III. Курочка снесла первое яичко. 13/III. Ездили на базар с картофелем, цена 2 р. 50 к. за килограмм — лучше берут белую. 20/III. Видели первых скворцов. Второй теплый день, половина снега стаяла... 3/IV. Первый теплый весенний день, снял зимнее пальто и шапку... 16/IV. Купил велосипед „Пенза“ 720 р., гарантия 3 месяца. 26/IV. Первый гром в этом году...».

Подобно Георгию Александровичу Паламодову, многие коломяжские жители до конца 1950-х годов держали коров, причем иногда по несколько голов. Молоком торговали на Светлановском рынке — это было средство дополнительного дохода. Очередное судьбоносное решение партии и правительства поставило на этом деле крест: коров в Коломягах почти не стало в результате курса Н.С. Хрущева на ликвидацию частных приусадебных хозяйств. Как известно, 20 августа 1958 года вышло одно из самых нелепых и вредных постановлений Бюро ЦК КПСС по РСФСР «О запрещении содержания скота в личной собственности граждан, проживающих в городах и рабочих поселках». Следствием этого стало резкое сокращение поголовья скота в стране. Миллионы семей, прежде сами обеспечивавшие себя молоком и мясом, были вынуждены перейти на снабжение из государственных магазинов.

Это постановление стало логическим следствием выполнения хрущевской программы «догнать и перегнать Америку по производству мяса, молока и масла». Напомним, выступая в Ленинграде на совещании работников сельского хозяйства Северо-Запада РСФСР 22 мая 1957 года, Н.С. Хрущев бросил с трибуны призыв: к 1960 году «догнать и превзойти» США по производству мяса и других сельхозпродуктов на душу населения. Хрущев справедливо считал, что грандиозные достижения, фигурировавшие в отчетах за предыдущие годы, являлись вымыслом сталинских пропагандистов и что политика коллективизации не принесла ожидаемых результатов. Однако выводы делал самые неожиданные: сельское хозяйство по большому счету остается мелкобуржуазным, плохо управляемым, и хотя формально практически все сельское население страны объединено в коллективные хозяйства, но на деле лишь 20% дохода крестьяне получают от работы в колхозе, а остальная прибыль приходит из «серого» сектора — от торговли неучтенной продукцией, произведенной колхозниками в личных подсобных хозяйствах, и ее полулегальной продажи государственным заготовителям.

Выход из этого положения Хрущев нашел... в притеснении личных подсобных хозяйств, что еще только усугубило кризис колхозно-совхозной системы. После отстранения Хрущева от власти «частникам» дали послабление, но к прежнему уровню состояние подсобных хозяйств уже не вернулось. Коломяги в этом отношении стали ярким примером. Многие коломяжцы, лишенные возможности продавать молоко, в поисках дополнительных средств к существованию стали заниматься выращиванием на продажу рассады, изготовлением венков для кладбищ и т. п.

Что касается очагов культуры, то к ним в Коломягах относились «красный уголок» на Горной улице (об этом доме см. на стр. 188 и 190) — в нем помещалась библиотека, проходили партийные собрания, лекции приезжих пропагандистов и т. д., а также школа на 3-й линии 1-й половины.

Дом на Горной улице — бывший «красный уголок». Фото автора. 1998 г.

По воспоминаниям Татьяны Молоковой, пошедшей учиться в эту школу в 1-й класс в 1948 году, здесь трудились замечательные педагоги. О директоре Капитолине Ивановне уже упоминалось выше. Учительница по природоведению Антонина Васильевна вместе с учениками разводила огород на территории школы, где выращивали даже гречиху. «Учителями в нашей школе были в основном одинокие женщины, потерявшие своих мужей или детей на фронте и теперь всю душу отдававшие детям, — вспоминает Наталья Александровна Малыгина (Васильева), учившаяся в школе № 101 в 1951—1959 годах. — Об учителях остались самые приятные воспоминания. Они все время с нами возились, и мы очень много времени проводили в школе».

Лариса Григорьевна Кузнецова училась в школе № 101 с 1951 по 1960 год. «Мы жили очень бедно, — вспоминает она, — и все тянулись к школе. У нас были очень хорошие учителя. Своего времени не жалели, учили так, чтобы и дурак понял. С 5-го по 9-й класс нашей воспитательницей была Елизавета Ивановна Аникина. Она преподавала историю, часто возила нас в музеи. Каждую субботу в школе устраивались тематические вечера — исторические, театральные, географические, заканчивавшиеся танцами под радиолу. Именно там, в школе, нас научили современным танцам. Вообще такого искреннего и доброго отношения, как у тех учителей, я потом больше не встречала. Директор школы Капитолина Ивановна преподавала у нас математику. Была она строгая, но совершенно бескорыстная».