Тимур Бикбулатов - Веретейская волость

— Мне старшая сестра рассказывала, — вступает в разговор супруга Александра Александровича Надежда. — Пришел как-то Колокольцев в школу, а на рубашке — капуста. Он в общежитии тогда жил, кто-то открыл погреб. А Всеволод Леонидович доставал из печки щи, оступился и упал в погреб вместе с ними. Ударился больно, щами обжегся, но на работу пошел. Правда, старшеклассники тогда над ним смеялись.

Отца Константина Ельниковского хорошо помню — он пчел держал, хозяйство крепкое. После войны умер.

Вот, наверное, и все.

По документу, хранящемуся в Объединенном архиве Главного управления здравоохранения г. Ленинграда, я был эвакуирован с домом ребенка №1 Приморского района из блокадного города 25 июля 1942 г. в Ярославскую область, Некоузского района, село Веретея. По архивной справке из Государственного архива Ярославской области я поступил в детский дом 3 августа 1942 г.

Мои первые самые смутные воспоминания, что нас везут лошади на телегах, на каждой из телег нас много, и мы закрыты какими-то рогожами или ватниками. Первое время мы спали на скамейках, значительно позже для каждого из нас были приобретены кровати.

В моей характеристике, подписанной воспитательницей В. И. Якушкиной и директором А. А. Викторовой, отмечено, что я «особенно люблю дежурить по кухне». Дежурство по кухне у нас было одной из постоянных обязанностей, и я с любовью и благодарностью вспоминаю первого нашего повара, как мне тогда казалось громадного, седого и всегда доброго Федора Алексеевича Сафронова. После него я запомнил повара Люсю Потехину, которая всегда нас подкармливала. Хорошо помню нашу няню Шуру Копейкину, которая без устали возилась с нами как с родными.

Самой любимой воспитательницей была у нас добрая Вера Ивановна Якушкина, которая заменяла нам Арину Родионовну, рассказывая на ночь сказки, под которые мы мирно засыпали. Мы также любили Зинаиду Михайловну Аронову, у которой были двое детей: дочь Лена и сын (с одним глазом), забыл его имя, думаю, что его звали Саша.

Из обслуживающего персонала запомнились добрый и грамотный фельдшер Петр Иванович Зеленский (у него была одна рука), медсестра Анна Михайловна Евстифеева и ее муж завхоз Сергей Дмитриевич, который любил с нами играть в шашки. Он очень удивлялся и был всегда доволен, когда кто-то из нас его обыгрывал. Когда у нас появилась вместо полуторки грузовая машина трехтонка, то, как я помню, ее шофером был Сергей Николаевич Расторгуев, его дочь Галя училась вместе с нами. Мы всегда радовались, когда во двор въезжала его машина, и он нас с удовольствием немного катал.

Из учителей хорошо помню классного руководителя с 4 по 7 класс Нину Павловну Богомолову. С любовью вспоминаю учителя по физкультуре и труду Федора Алексеевича Монахова, который научил нас плавать и привил любовь к труду. Помню учительницу по ботанике Надежду Кузьминичну Майорову, по заданию которой я одно лето, будучи учеником 5 или 6 класса, проводил на пришкольном участке опыты с соей. Как известно, соя южное растение, развивающееся при более коротком световом дне. Опыт заключался в том, что несколько растений сои росли на грядке в условиях длинного летнего дня, характерного для северной Ярославской области. На другой грядке я все лето прибегал, чтобы к вечеру закрывать растения ящиками, создавая им укороченный световой день. В конце августа были явно видны результаты опыта. На не закрываемой грядке соя вымахала в мой рост и даже выше, но не было признаков появления ни цветов, ни тем более плодов. На грядке, которую я закрывал, у сои появились цветы и начали появляться признаки плодов, но наступающая северная осень не позволила сое дозреть. Таким образом, результатами опыта были довольны и учитель и ученик.

Хорошо помню, как мы заучивали наизусть «Заветы Ильича». Один из них призывал: «Помните, любите, изучайте Ильича, нашего учителя нашего вождя». Помню лозунг, висевший на стене: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача» И. В. Мичурин.

В лесу, который мы называли «Сиряки», мы собирали гонобобель и клюкву, сдавали воспитателю по норме (стакан или два) на кухню для приготовления киселя. Лес служил нам «подножным кормом» в то голодное время. Часто мы сами ходили в ближайшие перелески, которые начинались за деревней Прямик и которые мы называли первый лес, второй лес или лес, где Валю Матвееву ужалила пчела. Помню, как мы драли кору у бряда и ивы, заготовляли веники для скота, собирали кости и сдавали их в макулатуру.