Тимур Бикбулатов - Веретейская волость

Тогда его пристроили писцом в какую-то канцелярию в городе Мологе, и здесь он самостоятельно начал пробивать себе дорогу в жизни. В конце концов усиленно, по мере возможности пополняя свои знания, он добился должности бухгалтера в местном городском банке и в этой должности оставался до смерти. Женился он неудачно: жена, Евгения Петровна (урожд. Овчинникова), типичная мещанка, слабограмотная, не могла понять мужа и занималась лишь тем, что рожала детей да бранилась с кухарками. Несмотря на скромные размеры заработка, который не превышал, кажется, 60—70 руб. в месяц, Николай Иванович ухитрился (не без помощи моего отца) приобрести в Мологе дом с довольно большим участком земли. Его он обрабатывал с большим уменьем и любовью, и его сад и цветники славились по всему городу. В его семье я провел около 1,5 года восьмилетним мальчиком, обучаясь в городском училище.

Николай Иванович может служить образцом человека идейного и разнообразно-талантливого. У него многому мог бы научиться любой интеллигент, заброшенный в глухую провинцию. Вечно серьезный, вечно за работой — то на службе, то у себя в саду, то в своей мастерской, то за книгой, то с каким-нибудь музыкальным инструментом в руках, то с карандашом за рисованием, он не знал ни отдыха, ни развлечений, да и не нуждался в них. Те достижения, которые он сделал за свою короткую жизнь (он умер от туберкулеза 38 лет от роду), до сих пор приводят меня в изумление: он недурно рисовал, играл чуть ли не на десяти музыкальных инструментах, отлично столярничал и великолепно знал местную флору.

Лучшие люди в Мологе (например, врач Рудин, помещик С. А. Мусин-Пушкин) уважали и ценили его, нередко пользуясь его советам и указаниями. Громадное влияние через посредство своей сестры, моей матери, он имел на старших членов нашей семьи — брата Федора и меня. Другие мои братья были еще маленькими, когда дядя Николай умер, а для моей матери он был неизменною, незаменимою и единственною нравственною опорою и руководителем. Дочери Ушаковых Елизавета и Серафима получили среднее образование; сыновья — Николай и Владимир окончили курс только в городском четырехклассном училище: в Мологе в то время не было мужского среднего учебного заведения, а обучать детей в другом городе дядя был не в состоянии по недостатку средств. Старшая дочь Лиза (приятель моего детства) окончила, однако ярославскую гимназию, но содержать ее дяде было очень трудно. Дети отчасти унаследовали таланты отца — Елизавета — способность к рисованию; Николай — музыкальную одаренность и любовь к растениям, но морально и умственно остались гораздо ниже отца. Кроме того, на них всех сказалось в сильной степени отрицательное влияние матери.

НАША СЕМЬЯ

Семья моего отца в культурном отношении стояла значительно ниже семьи матери. Это сказалось прежде всего на их воспитании. Отец был примитивнее матери. Добрый по натуре, общительный и веселый, он был в молодые годы вспыльчив и задорен. Его энергия целиком уходила на узко-сословные отношения и на хозяйство. Хозяин он был образцовый: хозяйственные постройки, скот, полевые работы поглощали большую часть времени. К чтению и к письму он не обнаруживал особенного тяготения и если в долгие осенние и зимние вечера читал, то преимущественно книжки легкого, беллетристического содержания. Так, он охотно читал вслух, обыкновенно на кухне, «Арабские сказки» Шехерезады, причем его неизменными слушателями были работник и работница. Под старость он пристрастился к более серьезному чтению, — читал книжки журнала «Неделя», опять-таки беллетристические статьи, особенно нравились ему рассказы Гусева-Оренбургского из быта духовенства. Письменной работы он не любил, очень редко писал письма, а писанье исторических книг (запись рождаемости и смертности лежала, прежде, на обязанности дьяконов) воспринимал, как божье наказание. Целиком дитя своего сословия, он мечтал видеть своих сыновей священниками и скорбел (а временами и негодовал), что его старший сын Федор упорно отказывался пойти по этой дороге. Утешил его в этом отношении только один сын — Иван. Признавая умственное и культурное превосходство жены (моей матери), отец уважал и любил ее. Я вспоминаю, как часто при возвращении из гостей с отцом навеселе, в отсутствии мамы, он твердил нам: «Матку берегите, ребята». То же наставление повторял он нередко и мне одному, когда мы, бывало, летом, после трудов праведных, ложились с ним спать в «новом доме».