Саад Шазли - Форсирование Суэцкого канала

Египет мог бы заставить Израиль перебросить свои силы с Голанских высот на Синай только путем создания существенной угрозы безопасности Израиля. Ни в какой момент у наших войск такой возможности не было. Между нашими плацдармами и границами Израиля пролегли более 160 км открытой пустынной местности. Превосходство Израиля в воздухе не давало никакой возможности пройти по ней. Этот факт лежал в основе всего, и я подчеркивал это еще на моем первом заседании Совета обороны арабских государств в ноябре 1971 года. Это было столь очевидно, что Совет со мной согласился. Это резко ограничивает возможности Египта, но это так и будет, пока Синай оккупирован или демилитаризован, а израильтяне сохраняют превосходство в воздухе.

Но разве мы не могли заставить Израиль перевести свою бронетехнику с Голанских высот на Синай? Нет, не могли. На Синае у Израиля было восемь бронетанковых бригад, более чем достаточно, чтобы отразить любое наступление египетских войск.

Также объяснение Садата не согласовывалось с выбором времени наступления. К 12 октября положение на сирийском фронте уже начало стабилизироваться. Начиная с 11 октября две иракские дивизии — одна бронетанковая и одна механизированная начали участвовать в боевых действиях. 13 октября прибыла иорданская бронетанковая бригада (за ней следом вторая бронетанковая бригада), что обеспечило достаточную поддержку.

Наконец, если нашей целью было оказание помощи Сирии, почему мы не отвели 21-ю и 4-ю бронетанковые дивизии на их обозначенные резервные позиции на западном берегу, как только была отбита наша атака?

Должно быть какое-то другое объяснение решения президента. Только он сам знает, какое именно.

Худшее было еще впереди. Этим утром на нашем экране ПВО в Центре 10 мы увидели точку, которая быстро перемещалась на север над зоной канала и в сторону дельты Нила. Мы знали, что это было. Мы уже видели это раньше. Приблизительно в 13:30 13 октября, когда мы вели последние приготовления к нашему обреченному на провал наступлению, такая же точка появилась в том же месте. Я наблюдал за ее движением в течение нескольких минут, затем позвал генерала Фахми, чтобы спросить, почему наши расчеты ЗРК позволяли этому объекту летать над нами. Его ответ содержал данные о высоте и скорости полета объекта: скорость более ЗМ и высота более 32 км. Тогда мы поняли, что это был самолет 811-71А, американский разведывательный самолет, аналог МиГ-25.

Во время того первого полета его камеры слежения должны были зафиксировать достаточно данных, чтобы квалифицированные аналитики многое узнали о переправе наших танковых дивизий через канал. Второй полет даст им знать, что теперь на западном берегу практически нет бронетехники. Можно было предположить, что израильтяне узнают об этом через несколько часов. Это придало еще большую срочность моей просьбе Исмаилу немедленно отдать приказ об отводе на западный берег и 4-й, и 21-й бронетанковых дивизий, включая 21-ю бригаду, приданную 16-й дивизии. Мы могли укрепить наши плацдармы, используя противотанковые мины, но, по моему мнению, первоочередной задачей было вернуть эти две дивизии на вторую линию, чтобы восстановить полностью расстроенные оборонительные позиции.

Исмаил ответил, что отвод бронетехники вызовет панику в наших войсках. Я был с ним не согласен. Эту операцию можно было провести без паники. Ее можно было осуществить осторожно под прикрытием Второй и Третьей армий. Исмаил возразил, что противник может истолковать это, как знак слабости. Мне казалось глупым блефовать. Результаты войны редко определяются жестами, и в данном случае Израиль достаточно скоро получит в свое распоряжение все факты. Но я также видел, что спорить с Исмаилом бесполезно. Он умалчивал о том, что следующим утром он должен был сопровождать президента на заседание Народного собрания, и не хотел, чтобы хоть малейшее подозрение в слабости омрачило его триумф. Так была совершена грубая ошибка № 2.

Середина утра: первые донесения о прорыве противника. Из штаба Второй армии позвонили с сообщением, что небольшие группы танков противника смогли переправиться на западный берег в окрестностях Деверсуара. Вторая армии предпринимает меры, чтобы их остановить.

Как я уже говорил, наши планы предусматривали попытки противника взять наши плацдармы с тыла. Мы вычислили три наиболее вероятных пункта переправы сил противника — то есть тех пунктов, где массированная атака противника вероятнее всего может привести к прорыву на наш плацдарм. Одним из этих пунктов был Деверсуар. (Это было место соединения 16-й дивизии на севере и 7-й дивизии на юге, классическая цель атаки противника). Мы даже выделили части на случай развития событий согласно нашим прогнозам. Чтобы отразить прорыв у Деверсуара мы провели инструктаж и учения 4-й бронетанковой дивизии и 25-ой отдельной бронетанковой бригады. Сейчас, конечно, обе эти части находились на другой стороне канала. Но даже при таком положении первые донесения с места не давали оснований для паники. Вторая армия сообщала, что справляется с ситуацией. У нас все еще было 250 танков в стратегическом резерве, из них 130 машин, которые не входили в состав части президентской гвардии, могли быть пущены в дело. Я отдал приказ о приведении резервных частей в районе Каира в боевую готовность, чтобы они могли вмешаться, если Вторая армия утратит контроль над положением.