Христофор Манштейн - Записки о России генерала Манштейна

В начале 1731 г. в Москву прибыл принц дон Эмануил, инфант португальский, с намерением жениться на императрице Анне. Этот проект был делом имперского посланника гр. Вратислава, писавшего о том в Вену, где в то время находился инфант. Императорский двор одобрил план и отправил принца в Россию. Здесь он был принят с подобающим отличием и всевозможными почестями, но о браке не хотели и слышать. Пробыв несколько месяцев в Москве, инфант возвратился в Вену.

Граф Бирон нисколько не одобрял проекта гр. Вратислава, и в продолжение нескольких месяцев относился к нему очень холодно. К счастью, что в то время венский двор не имел надобности в помощи России, иначе искательства его были бы безуспешны, потому что любимец не поддерживал интересов этого двора. Но вскоре дела приняли другой оборот, и во все время царствования Анны венский кабинет имел большое влияние на дела России.

Несмотря на то что лета позволяли императрице Анне вторично выйти замуж, она не хотела об этом и слышать, но зато позаботилась о выборе себе преемника. Первым делом ее в этом смысле было удочерить свою племянницу, дочь герцога Карла-Леопольда Мекленбургского и сестры ее, Екатерины Ивановны. Эта принцесса отреклась от протестантства, и имя Екатерины, полученное ею при крещении, переменила на имя Анны. В то время ей было только двенадцать лет, а между тем императрица уже выбирала ей супруга. Сначала выбор ее остановился на прусском доме, именно на маркграфе Карле; начались переговоры, и дело уже довольно подвинулось, как находившийся при берлинском дворе министр императора, маршал Секендорф сообщил о том своему двору; этот, встревожившись, приказал Секендорфу всеми силами стараться расстроить дело. Это удалось, благодаря многим интригам. А в супруги принцессе Анне венский двор предложил принца Антона Ульриха Брауншвейг-Люнебургского, племянника римской императрицы. С согласия русского двора, этот принц приехал в Петербург в 1733 г. Когда он предпринимал это путешествие, казалось, счастие открывало ему свои объятия, и его ожидало высочайшее благополучие, а между тем последующие события доказали, что он приехал в Россию как для своего собственного несчастия, так и для несчастия многих других лиц.

К концу 1731 г. велено было приводить весь народ к клятвенному обещанию признать того законным преемником царства, кого назначит императрица. Анна в этом случае поступала по примеру Петра I, приводившего к такой же присяге в 1722 году. Но последствия доказали, что подобная присяга не препятствует революциям. По случаю этой присяги все находившиеся в Москве полки ночью были расставлены по улицам, и при них пушки, в предупреждение могущего возникнуть по поводу присяги мятежа.

Около этого времени императрица намеревалась заключить цесаревну Елисавету в монастырь, чтобы отнять у нее надежду вступить когда-либо на русский престол, и утвердить корону на главе избранного ею преемника. Анна не без основания опасалась, что порядок престолонаследия, ею установленный, не удержится, покуда существует и находится при дворе дочь Петра I, потому что партия Елисаветы могла противопоставить ее тому преемнику, которого избрала бы императрица. Если б не граф Бирон, Елисавета была бы, без сомнения, принуждена постричься.

В январе месяце 1732 г. двор выехал из Москвы в Петербург. Для этого путешествия выбрана была зима, так как в этой стране летние путешествия очень неудобны, по причине обширных болот и комаров. Зимою из Москвы в Петербург, т. е расстояние в 200 французских лье, можно очень удобно проехать в санях в трое суток. В свете нет страны, где бы почта была устроена лучше и дешевле, чем между этими двумя столицами. Обыкновенно везде дают на водку ямщикам, чтобы заставить их скорее ехать, а между Петербургом и Москвою, напротив, надобно давать на водку, чтобы тише ехали.

За несколько дней до своего отъезда императрица пожелала поручить ведомство финансов генерал-поручику Румянцеву. Так как этот генерал всегда служил в армии, то он и извинился перед ее величеством, сказав, что он всегда готов служить своей государыне в военных делах, но для письма он, должен признаться, неспособен. Этот отказ оскорбил императрицу; она приказала Румянцеву сдать свои должности генерал-поручика и подполковника гвардии; отняла у него красную ленту ордена св. Александра и сослала его в его казанскую деревню. В 1735 г. его вызвали из ссылки. Императрица возвратила ему ленту и назначила губернатором в Казань. В следующий за тем год, ему дали управлять Украйною. Он участвовал в турецких походах 1737, 38, 39 годов, под начальством фельдмаршала Миниха, как это будет изложено ниже.