Константин Вержбицкий - Развитие системы принципата при императоре Тиберии (14–37 гг. н. э.)

Но за каждым таким высказыванием мы вправе предполагать конкретные факты, прекрасно известные историку, но не представляющие для него специального интереса из-за особенности его подхода. [413] Koestermann E. Die Majestatprozesse unter Tiberius // Historia. Bd. V, 1955. S. 72-106. Дела, не отмеченные ни значительностью обвиняемых, ни исключительной подлостью доносчиков, ни, наконец, прямым участием в них Тиберия и Сеяна не привлекают его внимания. Между тем число таких дел, было, должно быть, велико: многие, как это часто бывает, воспользовались сложившейся в обществе нездоровой обстановкой для сведения личных счетов, в целях наживы или, рассчитывая таким образом ускорить свою служебную карьеру. Тем не менее, Тиберий несет ответственность также и за них, ведь именно он создал для доносчиков, подвязавшихся на поприще политических обвинений, благоприятные политические условия.

Заговор Сеяна и последовавший за ним террор также являются результатом политики Тиберия: он сам возвысил префекта, потакал ему и тем самым способствовал возникновению у него все более честолюбивых замыслов. В 25 г. Сеян пожелал стать ни много, ни мало зятем принцепса (ibidem, IV, 39–41), и Тиберий, хотя и не дал своего согласия, долгое время поддерживал в нём надежду (Suet., Tib., 65). В 31 г. Тиберий и Сеян вместе стали консулами (Dio, LVIII, 4): до наших дней сохранились монеты, выпущенные в честь консулов 31 г., Тиберия и Сеяна, жителями небольшого испанского города Билбилиса ( Bilbilis ), с легендой: "TI. CAESAR DIVI AVGVSTI F. AVGVSTVS" и изображением головы Тиберия на аверсе. Реверс бронзовой монеты из Билбилиса украшает надпись: "MVN(icipium) AVGVSTA BILBILIS TI. CAESARE V L. AELIO SEIANO COS.". Последнее слово обрамлено венком из оливковых ветвей (Cohen, I, p. 198, no. 97; Eckhel, VI, 196; Rushforth, no., 52, p. 68).

Это момент был пиком могущества префекта: он — второй человек в империи, его окружала мощная группировка, куда, между прочим, вошла и часть бывших сторонников Германика, нуждавшихся в новом сильном покровителе. [414] Портнягина И. П. Сенат и сенаторское сословие… С. 154–155; Егоров А. Б. Рим на грани эпох. С. 145, 148. И среди этих успехов, как гром с ясного неба его постигла немилость принцепса, внезапно отвернувшегося от своего фаворита. Низвергнутый, Сеян увлек за собой многих людей: его казнь стала прологом массового террора, которым были омрачены последние годы правления Тиберия.

Уже самим древним римлянам падение всесильного временщика представлялось неразрешимой загадкой. "За какое преступление он был наказан? Кто донёс на него, и кто выступил свидетелем?" — вопрошает Ювенал (Sat., X, 69–70). Официальная версия, которую передает Светоний, ссылающийся на мемуары Тиберия, гласит, что император покарал префекта за то, что тот кознями погубил детей Германика (Tib., 61). Автор "Жизнеописания двенадцати Цезарей" не верит в это, но некоторые современные исследователи, и в частности Ф. Б. Марш, считают возможным разделять эту точку зрения. [415] Marsh F. B. The reign of Tiberius. Oxford, 1931. P. 192–199, 304–310. Ф. Б. Маршу возражает Ч. Э. Смит, рассматривающий падение префекта в контексте сложившийся к 31 г. н. э. династической ситуации, причём главным мотивом для Тиберия, по мнению американского учёного, было стремление обеспечить безопасный переход власти к Гаю. [416] Smith Ch. E. Tiberius and the Roman Empire. Baton Rouge. 1942, P. 152.

Светоний также передает, что Сеян готовил переворот, но не приводит каких-либо фактов, свидетельствующих об этом (ibidem, 65). Сообщение Иосифа Флавия (A. J., XVIII, 6, 6) навело современных исследователей на мысль, что смещение и казнь префекта были связаны с борьбой в правящих кругах: Тиберий решился на этот шаг под давлением некой влиятельной группы.

Р. Сайм считает, что нечто подобное могло иметь место. [417] Syme R. Tacitus. Vol. I. Oxford, 1958. P. 384, 403, n. 1. Тем не менее, главным инициатором расправы с впавшим в немилость префектом претория выступает у Р. Сайма именно император. Причину столь резкого охлаждения принцепса к своему фавориту, по мнению выдающегося английского учёного, следует видеть в претензиях Сеяна на роль преемника Тиберия. [418] Ibidem. P. 406.

Схожим образом интерпретируют драматические события 31 г. и некоторые другие исследователи, в частности, Р. Сили и Ж. Гаже. Подобно Р. Сайму, они видят в истории падения фаворита Тиберия одного главного инициатора — самого принцепса. Р. Сили высказывает мнение, что Сеян использовал положение доверенного лица Тиберия, чтобы продвигать на ответственные посты своих сторонников. Это и стало основной причиной, побудившей императора избавиться от него. [419] Sealy R. The Political Attachments of L. Aelius Sejanus // Phoenix. Vol. XV, 1961. P. 97–114. Ж. Гаже видит в падении Сеяна яркий пример абсолютного характера той власти, которой располагали римские императоры, замечая, что второй человек в государстве был устранён практически по мановению руки Тиберия. [420] Gage J. Les classes sociales dans l'empire romaine. Paris, 1964. P. 77.