Константин Вержбицкий - Развитие системы принципата при императоре Тиберии (14–37 гг. н. э.)

Всё же, именно письмо Антонии послужило первотолчком, [432] Нони Д. Калигула. С. 132. побудив императора к активным действиям. Оно дало в руки Тиберию достаточное доказательство того, что в его окружении немало людей, чьё недовольство Сеяном послужит ему надёжной опорой в борьбе против префекта. Если раньше он мог сомневаться в этом, то теперь все колебания были отброшены, все сомнения забыты, а трагическая развязка конфликта стала неизбежной.

В свою очередь Сеян начинает готовить заговор с целью либо шантажом добиться провозглашения соправителем, либо лишить Тиберия власти. Этот заговор был пресечен "контр-заговором" Тиберия еще в зародыше, чем, по-видимому, наряду с утратой большей части пятой книги "Анналов", объясняется скудость информации о нем в источниках.

Принцепс принял меры к тому, чтобы усыпить бдительность префекта, обещаниями предоставить трибунскую власть поддерживая в нем надежду на соправительство. Новым командиром гвардии был тайно назначен Квинт Суторий Макрон, начальник городских когорт, в начале своей карьеры принадлежавший к партии Сеяна, но теперь перешедший в стан его врагов.

Современные учёные, исследовавшие роль Макрона в событиях 31 г. (Ф. де Виссер, Д. Хенниг), подчёркивают, что в развернувшейся борьбе за власть бывший выдвиженец Сеяна преследовал собственные цели, и даже приписывают падение всесильного временщика его влиянию. [433] Vissher F. de. La caduta di Sejano eil suo macchinatore Macrone // Rivista di cultura classica et medioevale. Vol. II, 1960. P. 245–257; Hennig. D. L. Aelius Sejanus. S. 151. Роль, которую этот человек сыграл в "контр-заговоре" Тиберия и в самом деле была чрезвычайно велика: именно ему принцепс передал письмо с обвинениями в адрес Сеяна и подробные устные предписания относительно того, что надлежало предпринять. На случай, если события примут неблагоприятный для принцепса оборот, Макрону было поручено освободить из-под стражи содержавшегося на Палатине Друза и провозгласить императором сына Германика. Как последнее средство спасения были приготовлены корабли, на которых Тиберий мог в случае необходимости бежать из своей островной резиденции (Tac. Ann., VI, 23; Suet. Ti., 65; Dio, LVII, 9, 13).

Безусловно, Макрон не был пешкой в руках Тиберия, простым инструментом, с помощью которого принцепс убрал своего впавшего в немилость фаворита. Наряду с императором, Сеяном, Антонией, Макрон выступает в тот момент в качестве одного из главных игроков на политическом поле: у него были собственные цели и далеко идущие замыслы, как, впрочем, были они и у других участников этой драмы. Целью Сеяна было — добиться официального признания соправителем и будущим наследником Тиберия, а в случае неудачи силой захватить власть; целью Макрона — устранив префекта, самому занять место второго человека в государстве, а после смерти Тиберия руководить действиями его молодого преемника, Гая. Антония Младшая видела свою задачу в спасении последнего отпрыска Германика и мести врагу семьи потомков Друза, а Тиберий — в том, чтобы отделаться от ставшего слишком опасным фаворита и сохранить власть за представителями своего дома. Подобное тесное переплетение устремлений различных действующих лиц в политике не редкость и не может служить достаточным основанием, чтобы отрицать очевидный для нас факт: какие бы политические силы не были заинтересованы в том, чтобы отстранить Сеяна от власти, политическое решение принял один человек — император Тиберий.

Тактика, избранная Тиберием, для устранения своего ставшего слишком опасным фаворита подробно проанализирована в статье Д. С. Шоттера. Автор высказывает предположение, что план Тиберия не предусматривал провозглашения Друза императором. Самое большее, на что принцепс мог пойти — это назначить Друза префектом столицы для наведения порядка в городе. [434] Shotter D. C. A. The fall of Sejanus. Two problems // ClPh. Vol. LXIX, 1974. P. 44–46.

Нам кажется, что в критическую минуту Тиберий не остановился бы и перед провозглашением сына Германика своим соправителем, чтобы таким образом сыграть на популярности его имени. То обстоятельство, что Тацит (Ann., VI, 23) называет Друза dux , а не princeps (обычное наименование правителя империи у Тацита) или, скажем, imperator не имеет такого значения, какое ему придаёт Д. С. Шоттер. Во-первых, у римских императоров не было строго установленной официальной титулатуры. В зависимости от обстоятельств главу государства называли по-разному: imperator, princeps, dominus, Caesar и т. д. Титул первого гражданина ( princeps civitatis ) был лишь наиболее употребительным в гражданском обиходе обозначением носителя высшей власти, но никак не официальным титулом (Dio, LVII, 8). [435] О титуле princeps см.: Wickert L. Princeps (civitatis) // RE. Bd. XXII, Stuttgart, 1954. Sp. 2004ff. Во-вторых, Тацит, как, как, впрочем, и любой древний историк, прежде всего, писатель, художник и мы не вправе требовать от него абсолютной терминологической точности.