Уильям Додд - Дневник посла Додда

Я дал ему также понять, что Шахт в беседе со мной признал агрессивные цели нацистской партии. Эта беседа с мистером Фиппсом была конфиденциальной: я хотел подготовить его к будущему важному разговору, если президент Рузвельт вновь попытается взять американскую военную промышленность под правительственный контроль. Я надеялся склонить его к тому, чтобы он попытался убедить английское правительство начать расследование, подобное тому, какое произвел сенатор Най, вызвав волнение во всем мире 6. Зная, что Англия заявила протест против разглашения бесчестных действий своих военных промышленников, я все же намекнул на то, что разоблачения Ная сыграли большую положительную роль. Сэр Эрик Фиппс согласился с этим, хотя не выказал желания добавить что-нибудь по этому поводу. Военные промышленники во всем мире являются главной причиной напряженности в Европе.

В половине третьего я по приглашению министерства иностранных дел поехал в оперный театр Кролла на совещание по дорожному строительству, которое сейчас широко развернулось в Германии. Присутствовали многие немцы, а также английский и французский послы. Оказалось, что совещание это устроено лишь с целью дать возможность Нейрату разъяснить внешнюю политику и «мирные цели» Германии: «фюрер больше всего на свете желает мира». Он хотел довести до общего сведения отношение Германии к принятию России в Лигу наций и к предстоящему плебисциту в Саарской области, где 11 января народ должен решить, вернуться ли ему к своей бывшей родине или остаться под управлением Лиги наций 7.

Все присутствовавшие на совещании члены дипломатического корпуса оставались на своих местах до тех пор, пока Нейрат не кончил говорить. Когда переводчик стал переводить его речь на английский язык, французский и английский послы удалились. Немного погодя ушли и мы с итальянским послом. С нас было довольно. Нейрат неплохой человек, но никто не верит его заверениям о мирных целях германского правительства.

Понедельник, 24 сентября. Ко мне пришел испанский посол и рассказал, что намерен побывать на торжественном празднике в Бюхеберге 30 сентября, так как за последние месяцы он часто отсутствовал на сборищах и пропагандистских демонстрациях такого рода. Я сказал ему, что уже отказался и теперь не имею возможности переменить свое решение. Эти пропагандистские затеи так наивны и даже отвратительны, что я не могу присутствовать на них, кроме тех случаев, когда официальное положение посла делает это необходимым. Пожалуй, нужно будет сообщить об этом государственному секретарю Хэллу и узнать его мнение.

Среда, 26 сентября. Бельгийский посланник, вернувшись из долгого летнего отпуска, зашел ко мне поговорить о германских делах и об угрозе со стороны Гитлера. Он уверен, что в ближайшем будущем война нам не грозит, но она является главной целью нынешнего германского правительства, причем война не против Франции или Бельгии, а против Австрии и Чехословакии.

– Такова цель Гитлера, ведь это гораздо вернее, чем поход на Запад, потому что тогда против Германии объединятся Франция, Англия и Бельгия, – сказал он.

Совершенно ясно, что между бельгийским и французским правительствами есть разногласия: у Англии же с Бельгией контакт более тесный. Посланник очень интересовался, есть ли надежда на то, что Соединенные Штаты вступят в Лигу наций, пока пост президента занимает Рузвельт. Я мог сказать только одно: лично я приветствовал бы вступление Соединенных Штатов в Лигу наций и, насколько мне известно, Рузвельт в период с 1920 по 1930 годы был того же мнения.

Мы немного поговорили о значении Дальнего Востока и о необходимости сотрудничества между Соединенными Штатами, Англией и Францией в этом районе земного шара, если они хотят сохранить мир во всем мире. Беседа протекала в духе полного взаимопонимания, но на прощанье я сказал, что общественное мнение в упомянутых странах не очень-то благоприятно для такого сотрудничества. Когда посланник уехал, я усомнился, не был ли я слишком откровенен с ним, ибо в конце беседы похоже было, что он пытался прощупать меня, чтобы потом передать весь разговор хитрому сэру Эрику Фиппсу. Как бы то ни было, я ничего не сказал о позиции Вашингтона.

Четверг, 27 сентября. Сегодня приходили доктор Карл Венер и доктор Вилли Беер из газеты «Берлинер тагеблатт», и мы обсуждали развернувшееся в стране движение за «возврат к земле» 8. Я утверждал, что никаких ощутимых результатов не достигнуто. Городские безработные не пойдут на фермы, если их не принудить к этому, а правительство Гитлера в данном случае не прибегло к силе. Крупные землевладельцы не отдадут свои земли по цене, которую может уплатить им правительство. Почти все безработные, которые были этим летом на фермах, вернутся в города еще до конца октября. Заявление бургомистра Саама, что он освободил Берлин от ста тысяч безработных, относится лишь к летним сезонным рабочим, а такие вовсе не устраивают крестьян.