Майкл Грант - Греческий мир в доклассическую эпоху

Эпохальный шаг был сделан афинским «дипилонским мастером» (ок. 770–750 гг. до н. э.), изобретшим или разработавшим роспись позднего геометрического стиля на огромных вазах. Эти сосуды 1,2–1,5 м в высоту ставились на могилы и служили их знаками. В их стенках проделывались отверстия для жертвенных возлияний умершим 6. Отвлеченная геометрическая роспись на таких гигантских вазах обогатилась благодаря включению поясов-фризов, где появляются корабли, животные и фигурки людей. Такие изображения кораблей (встречающиеся на удивление часто) отражают оживившийся в ту пору интерес к торговым путям. Пояски с мелкими фигурками животных на сосудах этого типа представляют собой одну из немногочисленных геометрических идей, заимствованных из ближневосточных земель (Приложение 1) — либо напрямую — через рельефы слоновой кости или узорчатую вышивку, либо косвенно — через аттические золотые диадемы с вкраплением ближневосточных мотивов. Правда, характерным очертаниям этих зверей в геометрических орнаментах присуща чисто греческая новизна.

Группы человеческих фигур на этих сосудах являют пример отвлеченной, линейной стилизации с искажениями — опять-таки, вероятно, вдохновленной ближневосточными образцами (в том числе плетеными изделиями), а также сохранившимися до той поры произведениями позднемикенского фигуративного искусства. Для этих изображений принято весьма соблазнительное толкование: считается, что на дипилонских вазах представлены персонажи и сцены гомеровских поэм (Глава V, раздел 1). Так, возможно, одна погребальная сцена была призвана напомнить о погребении Патрокла. В таком случае, следует признать, что подобное искусство ознаменовало своего рода греческое Возрождение, или воскрешение героического прошлого, получившее толчок благодаря недавнему распространению эпических поэм и рассматривавшее текущие события и достижения в свете этого эпоса. Горделивое воплощение этого явления в форме сосудов выглядит чем-то вроде художественной слоновой болезни. И хотя гекзаметрическое двустишие на трофейном кубке (ок. 730 г. до н. э.) говорит о введении письменности в обиход, почти совпавшее во времени с созданием Гомеровых поэм, — все же их связь с росписью погребальных сосудов нельзя считать доказанной. Допустим, несколько характерных мифологических сцен действительно были выбраны для изображения намеренно, — большинство все же носит обобщенный характер и не поддается «опознанию». Разумеется, в ту пору могли работать и другие мастера, ничуть не хуже дипилонского вазописца, чьи произведения до нас не дошли. Но насколько нам позволено судить, именно он первым из греческих художников удостоил серьезного отношения человеческие фигуры. Можно добавить, что он стал первой личностью в греческом искусстве — личностью, чей легко узнаваемый художественный «почерк» — настойчивый, ритмичный, повествовательный, с его непременным заполнением углов, принадлежал целиком ему самому.

Необычайно богатые погребения, которые художники украшали такими позднегеометрическими вазами-монстрами, отражали существенные сдвиги в аттическом обществе. Ибо к 900 г. до н. э. Аттика, должно быть, весьма продвинулась на пути к объединению, а точнее воссоединению (в ознаменование чего были учреждены ежегодные празднества — Си-нойкии). К той поре присоединение главной, срединной равнины (месогеи) было уже завершено. Это заново сплоченное единое государство, вобравшее в себя и город, и деревню, не только обладало чрезвычайно обширной (для Греции) площадью, но и оказалось исключительно устойчивым образованием. Такая форма сплава (синойкизм) предусматривала не переброс населения с места на место, но расширение существующих общин при сохранении централизованной власти.

В то же время в мифах и преданиях сохранялась память о маленьких независимых государствах в Аттике, и даже после того, как эти государства оказались низведены до разряда деревень, как это теперь произошло, — слияние ни в коей мере не означало для них потерю независимости в действиях. Напротив, после того, как первая волна централизации несколько поутихла, среди аттических сельских угодий вновь стали оживать микенские поселения и земельные владения: началось деревенское возрождение (ок. 750–730 гг. до н. э.). По всей территории число могил увеличилось вшестеро на протяжении VIII века до н. э., что указывает на необычайно высокий прирост населения: он составлял около четырех процентов в год. Высказывались также предположения (хотя прямые доказательства и отсутствуют), что между 800 и 750 гг. до н. э. население Аттики увеличилось вчетверо, а за последующие полвека снова почти удвоилось.