Евгений Анисимов - Держава и топор

Нужно согласиться с Т. В. Черниковой, которая писала применительно ко времени «бироновщины», что «в исторической литературе масштаб деятельности Тайной канцелярии завышен», даже несмотря на то, что аннинская эпоха была более суровой, чем времена Елизаветы Петровны. К середине XVIII века и особенно со времени вступления на престол в 1762 году Екатерины II в политическом сыске исчезают особо свирепые пытки. В отличие от других стран (Франции, Пруссии и др.) в России во второй половине XVIII века не устраивают и такие средневековые казни, как сожжение, колесование или четвертование. На политический сыск стали оказывать сильное влияние идеи Просвещения. И хотя люди, конечно, боялись ведомства Степана Шешковского, но все-таки это не был тот страх, который сковывал современников и подданных Петра Великого или Анны Ивановны.

Подавляющее большинство всех политических преступлений того времени – это всевозможные «непристойные слова», оскорбляющие честь государя, а также преступления, связанные с ними («ложное слово и дело» и недоносительство). «Ложное слово и дело» – столь широко распространенное преступление – тесно связано с «непристойными» словами потому, что обвинение в «ложном слове и деле», «ложном извете» возникает в результате «недоведения» изветчиком своего доноса на другого человека. Если бы в рассматриваемую эпоху в России не фиксировались преступления по «оскорблению чести государя», то и никакого политического сыска не было бы – предмет для его работы состоял почти исключительно в расследовании дел о ложных доносчиках и о произнесенных кем-то «непристойных словах». Но тогда не было бы и самодержавия. А так как оно существовало, то преступления, составляющие суть работы политического сыска, сохранялись и в XVIII, и в XIX веке и даже перешли в XX век. Как и в древние времена, закон 1905 года карал за государственные преступления, выражавшиеся в оскорблении государя посредством публичного показывания языка, кукиша, гримасы, «угрозы кулаком», а также в произнесении непристойных слов в адрес самодержца. За все это можно было получить до восьми лет каторги.

Поэтому мне естественным кажется преемственность политического сыска в России XX века. После окончания кратковременного периода свобод 1917 года и установления групповой, а потом и личной диктатуры большевиков произошло быстрое воссоздание всей старой системы политического сыска. Теперь она обслуживала новый режим, возникший на традиционном фундаменте самовластия, огражденной правом и насилием от контроля общества. Эта система имела глубочайшие корни в самодержавном политическом прошлом, царистском сознании, менталитете народа, не привыкшего к свободе и ответственности. Поэтому после 1917 года стремительно пошло оформление обширного корпуса политических преступлений, которые порой даже по формулировкам и инкриминируемым действиям совпадали с государственными преступлениями по «оскорблению величества» в XVIII веке. Следствием возрождения диктатуры было воссоздание – уже на новом уровне тотальности (но с применением старых приемов политического сыска и даже с использованием специалистов царской охранки) – института тайной полиции, выдвижение особо колоритных его руководителей-палачей, вроде Ежова или Берии, бурное развитие всей жестокой бюрократической технологии «розыска» с применением средневековых пыток, а также практики фактически бессудных (чаще тайных, реже публичных) расправ с явными, потенциальными или мнимыми политическими противниками, со всеми недовольными, а заодно с легионами любителей сплетен, анекдотов, с армиями болтунов и т. д. Всех их принимал в свои владения ГУЛАГ – быстро возрожденная каторга, которая в России была изобретена Петром Великим. Соответственно всему этому быстро возродился в человеке Государственный Страх, расцвело доносительство, начался новый цикл государственного террора. Деспотическая власть всегда и везде тотчас пробуждает демонов политического сыска, и тогда держать в нужнике клочки бумаги «с титулом» становится так же смертельно опасно в 1737 году, как и использовать с этой же целью газету «Правду» двести лет спустя.

Веретенников В. И. История Тайной канцелярии петровского времени. Харьков, 1910.

Голикова Н. Б. Политические процессы при Петре I. По материалам Преображенского приказа. М., 1957.

Евреинов Н. И. История телесных наказаний в России. СПб., 1913.