Андрей Зубов - Россия. 1917. Катастрофа. Лекции о Русской революции

Кстати говоря, судьба обоих «тайных моторов Совдепа» – Стеклова-Нахамкиса и Суханова-Гиммера была одинаково трагичной. Суханова и Нахамкиса арестовали в 1937 году. Суханова расстреляли летом 40-го года; Нахамкис, по официальной версии, умер от голода и туберкулёза в саратовской тюрьме в августе 41-го года, тоже находясь всё время под пытками, избиениями, давая показания против своих близких и друзей, именно потому, что «следователи» угрожали применить те же самые пытки к его жене. Это известно. Они оба были интеллигентные люди, и Суханов был, между прочим, ближайшим соратником экономиста Кондратьева по первому плану развития советской России. Потом, после коллективизации, он понял, что нормальное хозяйственное развитие страны большевикам не нужно. Его в 1930 году арестовали вместе с Кондратьевым. Большевицкие газеты тогда писали, что «Сухановщина» ещё хуже «Кондратьевщины». Но не будем отвлекаться.

Ленин был прав, когда думал, что после провала июльского путча их всех «перестреляют», это был идеальный момент. Но вместо этого дело на большевиков было прекращено. Министр Переверзев был уволен со своего поста.

Проходивший с 26 июля по 3 августа съезд большевиков принимает официально, не скрывая, курс на вооружённое восстание. И лидер меньшевиков министр Временного правительства Юлий Осипович Мартов посылает приветствие этому съезду большевиков. Как вы всё это объясните?

Через несколько дней генерал Корнилов приехал в Петроград с фронта, чтобы, как Верховный главнокомандующий, отчитаться перед Временным правительством в Зимнем дворце о военном положении. Тогда армию пытались вновь дисциплинировать для организации сопротивления немцам, на фронте была восстановлена смертная казнь. Корнилов докладывает правительству, а ему шепчет на ухо министр-председатель Керенский: «Пожалуйста, не вдавайтесь в детали военных операций. Здесь есть люди, которые через Совдеп связаны с немецким Генштабом». Буквально через минуту он получает записку такого же содержания от Бориса Савинкова, который был одним из военных комиссаров Временного правительства. «По окончании заседания, – сообщал Л. Корнилов следственной комиссии в начале сентября 1917 г., – из некоторых слов Б. В. Савинкова мне стало ясным, что предупреждение имело в виду министра земледелия Чернова» [26] Г. М. Катков. Дело Корнилова. М.: Русский путь, 2002. С. 199. , эсера, будущего председателя Учредительного собрания.

В эти дни генерал Корнилов говорил Лукомскому: «России нужна твёрдая власть. Я не контрреволюционер. Я ненавидел старый режим… Возврата к старому нет и не может быть. Но нам нужна власть, которая действительно спасла бы Россию, которая дала бы возможность с честью закончить войну и довела бы Россию до Учредительного собрания… Среди нашего теперешнего правительства есть твёрдые люди, но есть и такие, которые губят дело, губят Россию; главное же – у нас теперь нет власти и надо эту власть создать. Возможно, что мне придётся оказать некоторое давление на правительство; возможно, что если в Петрограде будут беспорядки, то после их подавления мне придётся войти в состав правительства и принять участие в создании новой сильной власти».

Вы знаете, что в августе 1917 года такая попытка была сделана и оказалась неудачной. Но это уже тема следующей лекции. Правительство, которое было сформировано после июльских событий, фактически привело к абсолютной победе социалистов. Двоевластие закончилось. Остались только те «министры-капиталисты», которые по непонятным и таинственным для Милюкова причинам во всём поддерживали Совдеп. Это Терещенко, Коновалов, Некрасов. Они остались. Все остальные были выведены. Возникло социалистическое правительство, которое с Совдепом было в полной дружбе. Но как вы догадываетесь, появилась новая сила. Та сила, которая чуть не захватила власть в июле. Эта сила – Ленин и большевики. Совдеп к ним относился как к своим, но бесшабашным таким ребятам. Совдеп боялся реставрации справа. Это явственно ощутимо в записках Суханова.

А Ленин спокойно готовился к захвату власти слева. Вот такое было странное положение России в те короткие месяцы между мартом и июлем. Двоевластие, или, как сказал Троцкий, «двоебезвластье», и всё более и более растущая сила, абсолютно бесстыдно использующая врага и его деньги для захвата власти. Конечно же, Ленин ни в малой степени не был немецким шпионом, немецким агентом в том смысле, что он не действовал ради Германии, он действовал только ради себя. И Троцкий действовал только ради себя и ради захвата власти. Они использовали немцев так же, как использовали Совдеп. Они использовали немцев так, как Совдеп использовал Временное правительство. Это было удивительное время, когда все друг друга использовали. Но как-то мало думали о том, что есть страна, их родина, которая ведёт войну, и в которой уже на фронте погибли миллионы людей, и которая накануне, быть может, страшной катастрофы. Конечно, был прав Степун, когда сказал, что единственный человек, который, совершенно не боясь, смотрел в лицо катастрофе и говорил «буря, скоро грянет буря», это был Ленин. Почему? Зачем? Это, скорее, психологический вопрос.