Наталья Пушкарева - Бытовое насилие в истории российской повседневности (XI-XXI вв.)

Феминистские исследователи рассматривают супружеское насилие как отражение сопистальных отношений между полами, в отличие от них нсфсминисты (при этом не обязательно антифсминисты) обычно дают гендерно-нейтральные интерпретации супружеского насилия, настаивая на том, что оно является проблемой не только для женщин, но и для мужчин. Исследователи также подразделяются на тех, кто использует в большинстве психологический подход (это могут быть как феминисты, так и нсфсминисты), и тех, кто подчеркивает социально-экономические факторы, влияющие на супружеское насилие, а также тех, кто отдаст предпочтение системному подходу. [218] Breines W., Gordon L. The New Scholarship on Family Violence // Signs. 1983. Vol. 8. P. 507. Социологи и психологи настаивают на том, что причины супружеского насилия имеют историче- i кую обусловленность, поскольку возникают под влиянием определенных социальных, экономических, политических и культурных условий, характерных для каждого конкретного периода истории. Так, наиболее показательным является развитие британской историографии, где тема супружеского насилия достаточно активно разрабатывается последние К) 15 лет. [219] См ., например : Leneman L. “A tyrant and tormentor”: violence against wives in eigh teenth- and nineteenth-century Scotland // Continuity and Change. 1997. Vol. 12. P. 39-42; t'rumhach R. Sex and the Gender Revolution. Vol. I: Heterosexuality and the Third Gender in enlightenment London . London , Chicago , 1998. P . 325—361. Эти исследования, в частности, продемонстрировали, что мотивами супружеского насилия выступали в разных ситуациях ревность, различного рода фрустрации и уязвимость, денежные проблемы и неудачное управление экономическими ресурсами семьи, а также исключительно высокий уровень потребления алкоголя в добавок к любым другим мотивам. Однако здесь видна и опасность некритического воспроизводства аргументов, используемых самими мужьями с целью оправдать свое поведение, что может вовлечь и историков-исслсдоватс- лей в процесс смещения акцента на внешние факторы, снимая таким образом ответственность с виновника насилия. [220] Об этом пишет и Элизабет Фойстср в своей монографии, посвященной супружс- i хому насилию в Англии XVIII в.: Royster Е. Marital Violence . An English Family History , 1Ы.0 1857. Cambridge , 2005. P . 3-4.

Другой серьезной проблемой историографии является интерпретация восприятия «должности» жестокого обращения самой женщиной в прошлом. Этот достаточно старый спор делит специалистов на две (руины: тех, кто считает, что женщина веками терпела господство мужа в семье и покорно сносила его жестокость и побои как должное, и тех, кто настаивает на том, что женщины не считали побои обычным состоянием и именно поэтому обращались за помощью к общине и властям. [221] 10 Об этом пишут Барбара Энгель и Беатрис Фарнсворт, критикуя общее место в до революционных оценках положения женщины, которое плавно перетекло в этногра фические исследования советских историков и иногда встречается и в современной in трико-этнографической литературе (см., например, упомянутую работу Пономаревой и Хорошиловой, с. 30—34): Engel В. Between the Fields ...; Farnsworth В. The Litigious 1 i . iughtcr - in - Law ... II проведенном ниже исследовании содержится попытка проанализировать формы и виды супружеского насилия, правовые нормы регулирования супружеских конфликтов, отношение государства к регулирова- 11 и ю конфликтов в частной сфере, через призму судебных дел «услышать» голос и женщины, и притеснявшего се мужчины, дать интерпретацию супружеского насилия как одной из форм межличностного насилия п насилия против женщин.

Дидактика и закон: злые жены против добрых

«Что женщина несвободна — это было решено окончательно и не подлежало уже сомнению. Мужчина при разрешении этого вопроса любил восходить к вечности, любил принимать на себя значение первого человека. Ставя себя в лице праотца во главу угла всего творения, он естественным путем пришел к заключению, что женщина — существо в отношении к нему низшее, зависимое, несвободное, что он — господин се, что она собственно жена, а не человек, ибо это имя первоначально было присвоено только ему одному», — писал И. Е. Забелин в предисловии к своей работе «Женщина по понятиям старинных книжников», готовясь охарактеризовать средневековую рукопись «Книга о злонравных женах, зело потребна, а женам досадна». [222] Забелин И. Е. Женщина по понятиям старинных книжников // «А се грехи...»: Русская семейная... С. 245—246. И хотя спор о злых и добрых женах уже иссяк к началу XVIII в., девиз «не мужь в мужех, иже кимъ своя жена владЪеть», удачно сформулированный в начале XIII в. Даниилом Заточником, [223] Слово Даниила Заточеника, еже написа своему князю, Ярославу Володимсро- вичю / подг. текста, пер. и комм. Л. В. Соколовой. http://www.pushkinskijdom.ru/Dcfault . aspx ? tabid =4942. оставался главным тезисом дидактической литературы, канонического права и светского законодательства.