Андрей Чернов - Донбасский код

Вот такой вот быт писателя, участника Великой Отечественной войны, автора десятков книг. Такова действительность некогда процветавшего крупного донбасского города Северодонецк. И всё это — задолго до того, как украинский нацизм принёс в Донбасс войну.

«…Временами становится жутко тоскливо, и я спасаюсь работой. Над своей книжкой тружусь каждый день, постепенно продвигаюсь вперёд: пишу новые стихи, переделываю старые, разбираю бумаги архивные, печатаю на машинке, вычитываю. Эта работа приносит радость и удовлетворение. Заедает быт. Но всё это — пустяшные события, которые учусь переносить с юмором», — признаётся Курлат дочери в другом письме.

Творчество оставалось единственным выходом из этого плена бытия, преодолением его. Именно творчество давало ему в этих условиях ощущение не напрасно прожитой жизни и даже большего — счастья.

«А вообще, всё у меня было и есть. Умру — скажут: вот что у него было? А ты не слушай, у меня было всё, я очень счастливый человек, запомни это. Я думаю, ты довольна мною сейчас: я держусь, делаю полезные дела и стараюсь реже болеть», — написал он дочери Наталье в 1999 году.

Иосиф Борисович Курлат ушел в вечность в Северодонецке 30 апреля 2000 года.

Олег Бишарев

В детской книге Олега Леонтьевича Бишарева «Сказки за обедом» есть персонаж, маленький воробьишко, который не знал, на какой сигнал светофора — красный или зелёный — переходить улицу. И никак не мог понять, что ему, птице, не нужен никакой сигнал: взмахни крылами — и ты уже на другой стороне улицы.

Есть что-то в этом персонаже от самого автора. Терзания над выбором ненужным, лишним, когда сам ответ на вопрос куда проще вопроса. Впрочем, со стороны судить всегда легче, а большое, как справедливо написал Сергей Есенин, лицом к лицу не увидать.

Есенин… Он притягивал к себе, увлекал, завораживал Олега Бишарева. Да и только ли его одного? Многие тысячи людей припадали губами к живительным стихам великого русского поэта. Тянулись ли к красоте русского слова, к жизни по-русски всеобъятной, наизлёт, бежали ли от формализма и партийного канцеляризма — сказать трудно, но популярность Есенина в Советском Союзе была колоссальной. И чем меньше были тираже его книг, тем «зачитаннее» были книги.

Луганский есениновед Анатолий Мальцев вспоминает, что Олег Бишарев относительно поздно, в середине 1970-х годов, присоединился к кругу почитателей Есенина в Луганске. Но его заметили все и сразу. Он был яркий, неординарный человек. Энергичность, внутренняя сила выпирали из него. Ему было мало находить редкие издания Есенина или книги о великом поэте. Потому он и приступил к сбору редчайших реликвий, связанных с жизнью Есенина — фотографий, писем, первых публикаций, воспоминаний ближайшего круга великого поэта.

Большая энергичность и напористость помогали Бишареву отыскивать и находить то, что многие до него не находили. Но найти было мало… Хотелось рассказать об этом другим. Здесь Олег Бишарев столкнулся с бедой — перед пустым белым листом его охватывала нерешительность. Собрав волю, он преодолевал робость, но выходящие строки получались блеклыми, сухими, порою двусмысленными. Так нельзя писать о поэзии. Тем более так нельзя писать о поэзии Есенина. Он это понимал.

Выручали на первых порах друзья. Так было, в том числе, и перед поступлением (заочным) в Литературный институт им. А. М. Горького в Москве. Для поступления нужно было отправить в комиссию опубликованные произведения и написать сочинение. Где их взять? С сочинением помогли его друзья Анатолий Мальцев и Владимир Карбань, существенно «олитературив» изначальный текст.

И всё же статьи Бишарева — о Есенине и Приблудном — начинают выходить в прессе Луганщины, в некоторых изданиях СССР.

В есениноведении сложно было сказать новое, весомое слово, особенно живя в провинции. Да, Бишарев сумел в луганской глубинке отыскать троюродную сестру Есенина Марию Конотопову, сохранившую даже один из подарков поэта — перстень. Благодаря стараниям Бишарева этот перстень не затерялся, сейчас он находится в музее Сергея Есенина на его родине, в селе Константиново. Но такие биографические новости не давали развернуться Бишареву.