Владимир Петрухин - Русь в IX–X веках. От призвания варягов до выбора веры

Сторонники фольклорного происхождения киевской традиции игнорируют то обстоятельство, что речь в летописи идет не только о трех фольклорных братьях, но и об их речной «сестре» Лыбеди, что обнаруживает топонимическую основу киевской легенды.

В списке нет кривичей, зато есть полочане, сидящие на реке Полота в верховьях Западной Двины — в области кривичей, центр которой — г. Полоцк.

См. из работ по северо-западу Восточной Европы: Носов, Плохов, 2002; обзор — Макаров, 2012.

Конечно, исторические князья не занимались пахотой: их связь с пахотой и хлебом определялась календарными сроками их церковного почитания, временем сельскохозяйственной страды (2 мая и 24 июля старого стиля — СД—3, с. 650).

Стремление напрямую увязать воздействие западнославянской ремесленной традиции с политическими событиями в области ободритов (Горюнова 2007. С. 80) — военной кампанией Людовика Немецкого в середине IX в. представляется малообоснованным: экономические и культурные связи внутри складывающейся городской сети носят системный характер (ср.: обзор И. Херрмана в кн. «Славяне и скандинавы», с. 8 и сл.) и оказываются устойчивыми на протяжении раннего средневековья.

См. полемику по поводу целей и масштаба похода аваров против антов в 602 г., который завершился, по словам Феофилакта Симокатты, «уничтожением племени антов» (Литаврин 1999. С. 568–578). Отнесение неких «русов» к «антской группе» славян (Седов 2002. С. 255 и сл.) — очевидный анахронизм.

Впрочем, в недавней работе (1999. С. 65, 87) В. В. Седов уже не опирается на данные Захарии Ритора (ссылаясь на вероятные библейские истоки к имени Русь в контексте его истории), в последней же монографии вообще не поминает данных этого автора (Седов 2002).

В. В. Седов еще размещал русь рядом с баварами на Дунае в работе 1995 г. (Седов 1995. С. 125–126).

Мифологический контекст упоминания «русов» в хронике Захарии Ритора был не раз исследован специально (ср.: hulin 1981; Петрухин 1995. С. 42–47). Однако в научной литературе продолжают появляться конструкции, основанные на созвучии имен в сирийском тексте и славянской традиции (Максимович 2006). Р. Н. Кривко (2004) отрицал связь упоминания народа рос у Псевдо-Захарии с пророчеством Иезекииля, ошибочно приписав построения А. П. Дьяконова (1939) о «народе рос» как антском племени И. М. Дьяконову. При этом Кривко игнорировал контекст упоминания этого «народа». Целый выпуск сборника «Древнейшие государства Восточной Европы» (ДГ 2003), посвященный мнимым реальностям в античных и средневековых текстах, значительно расширил возможности понимания и интерпретации текста Захарии Ритора (см. далее о работах: Вуд 2005; Юрченко 2005, Рыбаков 2005).

Захария Ритор, автор-христианин, сначала перечисляет пять христианских народов Кавказа, к которым относит и гуннов, затем следует описание варваров-кочевников. «Анвар, себир, бургар, алан, куртагар, авар, хасар, дирмар, сирургур, баграсик, кулас, абдел, ефталит — эти 13 народов живут в палатках» и т. д. (Пигулевская 1941. С. 165). «Гуннские пределы» у Захарии даны чрезвычайно широко, если он включает в них и среднеазиатских эфталитов («белых гуннов»), но хазары (хасар) замыкают список кочевых народов северопричерноморских степей: себир — савиры, бургар — болгары, алан — аланы, куртагар — кутригуры, авар — авары, хасар — хазары. Это положение хазар в целом соответствует началу их истории на западной окраине Западнотюркского каганата: тюрки подчинили эфталитов и стали угрожать Ирану, в том числе в Закавказье — недаром Сасаниды стали укреплять Дербент, чтобы тюрки не прорвались в подвластную Ирану Армению через Каспийские ворота. В 626 г., когда славяне и авары осадили Константинополь, хазары уже были включены в геополитическую систему — ситуацию борьбы двух великих держав — и выступили в Закавказье на стороне Византии.

С. А. Плетнева (1988) напрямую определила амазонок как «социально-политическое явление», посчитав, что легенда о народе воительниц связана с теми периодами к жизни (прежде всего, кочевых обществ), когда мужчины уходили в поход и на защиту кочевий должны были встать женщины… Исторических примеров подобных событий исследовательница не приводит, зато приводимые ею фольклорные мотивы, в том числе сражение былинных русских богатырей с поляницами, кажется, ассоциируются с контекстом истории Псевдо-Захарии. Однако поляницы в русском эпосе не представляют женский народ, а богатыри встречают их в полном вооружении и на конях. Археологические погребальные комплексы, где знатных дам сопровождал не только богатый инвентарь, но и предметы вооружения, известны в донских степях в скифо-сарматское время, в эпоху викингов — в Скандинавии (ср. о «валькириях»: Петрухин 2011. С. 90—100). Но погребенных с такими почестями лишь условно можно именовать амазонками, или валькириями и т. п. «Историческое» свидетельство об амазонках можно усматривать в описании триумфа императора Аврелиана, в 271 г. разгромившего готов: так именовали римляне десяток женщин, сражавшихся вместе с готскими воинами и уцелевших после разгрома (Вольфрам 2003. С. 87, сноска 55). На этих воительниц было перенесено имя мифического женского народа — Иордан (О происхождении и деяниях готов: 51–57) писал, что готские женщины, покинутые мужьями, ушедшими в поход, стали амазонками, избрав себе правительниц; с ними сражался Геркулес, они пришли на помощь Трое и т. д.; Александр заключил их за Каспийскими воротами. Так или иначе, мифологические истоки мотива народа воительниц игнорировать невозможно (ср.: Маразов 1994. С. 139–143; Маразов 2013; Калинина 2010).