Михаил Елисеев - Нашествие Батыя на Северо-Восточную Русь

Укрепления Торжка не шли ни в какое сравнение с оборонительными сооружениями стольного Владимира или Рязани. Но и монголы были уже не те, что в начале вторжения, сказывались усталость и многочисленные потери. Джихангиру надо было помнить о том, что наступает весна, скоро начнётся таяние снегов, и у монгольской конницы есть все шансы увязнуть в болотах на севере. К тому же в крестьянских закромах, которые степняки вычищали с завидной регулярностью, в это время года особо поживиться было уже нечем, что не могло не сказаться на снабжении войска. Монгольские тысячи, которые подходили к Торжку, были уже ослаблены боями под Переславлем-Залесским и Тверью, участвовали во взятии Юрьев-Польского. Другие отряды шли от Дмитрова и Кснятина. Расстояние от стольного Владимира до Переславля-Залесского, где разделилось единое монгольское войско, будет 130 км. От Переславля до Торжка около 300 км. Весь этот путь степняки прошли примерно за две недели, при этом штурмуя города и устраивая облавы на мирное население. Монголы не железные, есть предел и их силам. Поэтому наступательный порыв степняков медленно, но верно угасал. И всё-таки…

Орда лавиной катилась на север, оставляя позади себя разгромленные города, сожжённые сёла и разграбленные погосты, чёрные пепелища отмечали её путь. Захват Торжка имел огромное значение ещё и потому, что в нём могли быть сосредоточены значительные запасы продовольствия, которые были нужны изнурённому монгольскому воинству как воздух. И здесь встаёт ещё один принципиальный вопрос – планировал ли Батый поход на Новгород? Если да, то захват Торжка просто стратегическая необходимость, и город желательно брать как можно быстрее. Если нет – то спешка и связанные с ней большие потери ни к чему, можно и подождать. Я уже обращал внимание на то, что никаких сведений о том, что в Новгороде собирали полки для войны с ордой, в летописях нет. Но это не значит, что к отражению нашествия там не готовились, новгородцы могли просто стены крепить да продовольствие в город свозить. Не исключено, что именно в эти дни там появился Ярослав Всеволодович и начал убеждать боярскую и купеческую верхушку выступить на помощь князю Георгию. Или хотя бы усилить войсками Торжок. Однако судьба Новгорода решалась уже не под Торжком и не в ставке Батыя, от которого в данных обстоятельствах практически уже ничего не зависело. Судьба Господина Великого Новгорода решалась на берегах Сити.

Ни Батый, ни старый волк Субудай не возглавили тумены, которым предстояло вступить в бой с ратью Георгия Всеволодовича. Можно конечно порассуждать о том, что они решили взять на себя наиболее трудную задачу и как можно скорее захватить Торжок, чтобы помешать соединению новгородской рати с полками князя Георгия. Но, как уже отмечалось, никаких сведений о том, что новгородцы собирались на помощь великому князю, в природе не существует. В случае неудачи на Сити крайним оставался именно Бурундай, а не Батый и его многомудрый воспитатель, хотя и с них было бы спрошено по всей строгости военного времени в соответствующем месте. В конце февраля и начале марта 1238 года всё было настолько зыбко и находилось в столь подвешенном состоянии, что любая мелочь могла склонить чашу весов в сторону одного из участников грандиозного противостояния.

Остаётся вариант, согласно которому Батый хотел овладеть Торжком и превратить его в базу для наступления на Новгород. Но для хана не имело смысла штурмовать Торжок, пока не станет известен итог битвы Бурундая с князем Георгием. Потому что если темник потерпит поражение, то надо будет думать не о походе на север, а о том, как унести ноги из новгородской волости. В этом, на мой взгляд, и заключается причина двухнедельной осады города. Батый отказался от применяемой им на Руси тактики тщательно подготовленного генерального штурма, а перешёл к планомерной и затяжной блокаде. Это ни в малейшей степени не умаляет героизма жителей Торжка, которые в течение столь длительного времени, преданные новгородцами, стойко бились на городских валах и стенах, сдерживая натиск ханских войск.

Первые монгольские разъезды появились у Торжка днём 21 февраля 1238 года, и грозный гул набата возвестил горожанам о том, что враг у ворот. Если бы жителям города год назад кто-нибудь сказал, что под стенами Торжка будет стоять степная орда, то такого пророка подняли бы на смех. Теперь же случилось то, чего в принципе не могло быть – степняки разъезжали под городскими стенами и высматривали слабые места в городских укреплениях. Монголы видели толпившихся на стенах вооружённых горожан, видели чёрные дымы, которые поднимались над котлами с кипящей смолой, и понимали, что взять город будет нелегко. Высоко вздымались валы с ледяными накатами, грозно высились на них деревянные стены и башни, на которые защитники тоже наморозили толстый слой льда. И всё-таки Батый не устоял перед искушением захватить город сразу, стремительным штурмом и мощным натиском. Едва занялось утро следующего дня, как монгольские тысячи пошли на приступ.