Йосеф Мацек - Гуситское революционное движение

Народ тогда уже открыто стал на защиту магистра Яна и Уиклифа. Народная ненависть против церкви вспыхнула с особой силой несколько лет спустя, когда в Прагу явились посланцы, папы Иоанна XXIII продавать индульгенции. Каждому, кто платил и тем самым содействовал военной кампании папских войск, были «отпущены грехи».

А стихотворец тотчас подхватывает гневные слова Гуса против этой спекуляции на чувствах верующих:

О том, как к проповеди Гуса относился народ, видно из листовки того времени: «Верьте больше магистру Гусу, который говорит правду, чем мошеннической шайке прелатов, погрязших в конкубинате и симонии [61] Это место у Хёфлера (Höfler) напечатано с ошибками, см. Geschichtsschreiber, II, str. 201–203. . Выступления Гуса против индульгенций глубоко запали в душу простого человека. Богатым церковным сановникам стало ясно, что нужно любой ценой избавиться от Гуса.

Гус знал, что в народе он найдет опору. Поэтому его не испугали ни обвинения в ереси, ни отлучение, он продолжал борьбу против пороков церкви, за реформу общества. Он не прекратил своей деятельности даже тогда, когда вынужден был покинуть Прагу. Ведь еще в Вифлееме он ясно сказал: «Проповедник не смеет отказаться от своего долга ни из-за злобного проклятия, ни уступая просьбам, ни из-за земных соблазнов, ни по внушению дьявола» [62] V. Novotný, M. Jan Hus. .

Итак, «злобные проклятия» не заставили его замолчать. Он проповедовал в чешских деревнях, в городах, в крепостях, на лоне цветущей природы, — везде, где вокруг него собирались крестьяне, жаждущие послушать проповедника. А как его слушали! Ведь слушатели его собственными глазами видели богатства панов и на собственном опыте испытали тяжесть церковной десятины. «Сначала я проповедовал в городах и на улицах, а теперь проповедую около изгородей, возле замка, который называется «Козий», на дорогах и проселках» [63] M. Jan Hus, Postilla, II, 256. .

Если в Вифлеемской часовне обличительная проповедь Гуса находила благодатную почву прежде всего в среде измученного городского люда, то во время пребывания Гуса в деревне его главными слушателями были крестьяне. Его выступления против феодальной эксплуатаций, проповеди, в которых он говорил о бедствиях крестьян, встречают живой отклик в народе. «Вы, священники, а вместе с вами и монахи, обираете бедноту путем лицемерия и хитрости, путем симонии. А вы, миряне, занимаетесь ростовщичеством, творите неправый суд, насильничаете, вымогаете, измышляете провинности и взимаете поборы с наследства» [64] M. Jan Hus, Výklad desatera, str. 149–150. . Встречающиеся уже в проповеди Матвея из Янова восхваление бедности в устах Гуса звучит с новой боевой силой, поскольку он обращается с этой проповедью непосредственна к бедноте: «Если епископ погряз в разврате, а мирянин не ведает за собой никакого смертного греха, старается не грешить и действительно за ним нет смертного греха, — тогда мирянин, будь он бедный крестьянин или бедная женщина, больше значит в глазах господа» [65] Tamtéž, str. 242–243. . Эти слова могли бы потонуть в ученых трактатах и остаться без отклика. Но они были обращены к простым беднякам, они будили и поднимали эксплуатируемый народ, который до тех пор ничего не видел, кроме презрения и издевательств. Ставить бедного крестьянина наравне с епископом и, более того, утверждать, что он выше епископа, значило уничтожить ореол святости, на который претендовали священнослужители, и пробудить самосознание угнетенных.

Козий Замок в южной Чехии — любимое пристанище Гуса. Здесь он продолжает свои научные занятия и еще больше убеждается в правоте своих убеждений. Теперь он готов перед кем угодно отстаивать свои идеи исправления современного ему общества. Он верит в себя, он верит, что дело простых людей, которое он защищает, должно победить. С этой твердой уверенностью он И октября 1414 года отправляется в Констанц, где надеется защитить истину перед лицом всего тогдашнего образованного общества. Он полон оптимизма, ему и в голову не приходит, что прав будет его верный почитатель портной Андрей Поляк, который, расставаясь с ним в Праге, сказал ему: «Храни тебя бог! Мне кажется, что ты не вернешься!» [66] V. Novotný, M. Jana Husa korespondence, str. 266. .