Ахмед Искендеров - Тоётоми Хидэёси

Но восстановленное императорское правление просуществовало недолго. Претендовавшая на власть династия Асикага не желала, как и ее предшественники, укрепления влияния императорского трона. Крупный военачальник Асикага Такаудзи, который в решающий момент изменил своему властелину Ходзё и перешел на сторону его врагов, ускорив тем самым гибель этого рода, теперь встал на путь нового предательства. Как только он набрал силу и почувствовал в себе уверенность, тут же не преминул выступить против императора Годайго, своего недавнего покровителя. [16] В «Нихон гайси» по этому поводу говорится следующее: «Император Годайго еще до своего выступления (против Ходзё) хорошо был осведомлен о том, что фамилия Асикага представляет собой сильный род, и, когда ему стало известно, что Асикага (Такаудзи. — А. И .) повернул свое копье наоборот (против Ходзё), он сразу же пожаловал его большими сравнительно с другими высокими званиями и должностями, и, следовательно, сам же император открыл Асикага дверь для того, чтобы он залил впоследствии грязью и обратил в игрушку императорское правительство, чтобы возымел вожделения, каких иметь не смел». См.: В. М. Мендрин. История сёгуната в Японии. Кн. 6, с. 4–5.

Однако первый поход Асикага на Киото не увенчался успехом. Войскам, поддерживавшим императора, удалось отразить атаку и нанести ему сокрушительное поражение. Сам Асикага вынужден был с остатком войска отправиться на Кюсю, чтобы собрать подкрепление и затем снова попытаться овладеть столицей.

Второй поход завершился для него успешно. Киото был покорен, и Такаудзи посадил на престол послушного ему императора Коме из другой ветви императорской фамилии. Смещенный Годайго покинул свой дворец в Киото и обосновался в местечке Ёсино. Так образовались две соперничавшие императорские династии, каждая из которых считала, что именно она является единственно законным представителем верховной власти и только ей одной по праву должны принадлежать три священных сокровища, символизировавших эту власть: зеркало, меч и яшма. [17] Считаясь предметами божественного происхождения, эти императорские регалии, символизировавшие такие качества, необходимые для управления страной, как храбрость, доброта, твердость, мудрость, служили своего рода эмблемой верховной власти. В «Нихон гайси» говорится, что, когда отстраненному от императорского престола Годайго предложили передать новому императору священные сокровища, он не внял этим просьбам. См.: В. М. Мендрин. История сёгуната в Японии. Кн. 5, с. 16.

Император, находившийся в Ёсино, к югу от Киото, представлял так называемую южную династию, а император, чья резиденция оставалась в Киото, — «северную». Такое положение сохранялось на протяжении 56 лет — с 1336 по 1392 год.

Третий сёгун из дома Асикага — Ёсимицу силой и хитростью сумел «убедить» «южного» императора отречься от престола в пользу своего «северного» собрата. Этим шагом Ёсимицу хотел убить сразу двух зайцев: с одной стороны, умерить пыл тех, кто продолжал выступать за полное восстановление императорской власти (авторитет и влияние императора после объединения двух династий несколько повысились), а с другой — успокоить главные феодальные силы, требовавшие ограничения политического влияния императора и укрепления военно-феодальной диктатуры (при всем видимом росте политической роли императора он продолжал оставаться марионеткой в руках сёгуна). В ознаменование этого события, связанного, правда, не столько с восшествием на престол одного императора, сколько с возвеличением самого сёгуна, которому удалось примирить две императорские династии, в Киото был воздвигнут дворец, так называемый Золотой павильон, который должен был по замыслу Ёсимицу символизировать величие и могущество сёгуната Асикага.

Однако, несмотря на всю политическую и государственную значимость этого первого успеха, Ёсимицу прекрасно понимал, что примирение двух императорских династий далеко не решает всех проблем, а главное — не может само по себе надежно гарантировать лояльность крупных феодалов в его собственном лагере, умерить их властолюбивые амбиции. Поэтому он решил провести ряд административных реформ, которые содействовали бы усовершенствованию государственно-административной системы, структуры политической власти и тем самым могли бы удовлетворить хоть в какой-то мере честолюбивые устремления не в меру тщеславных феодалов.