Что же касается личного участия Хидэёси в военных действиях на материке, то прямых доказательств его пребывания в Корее нет, хотя некоторые исследователи утверждают, что он был в этой стране и лично руководил боевыми операциями. В письмах, написанных в период развертывания военных действий в Корее, действительно содержатся многократные упоминания о его намерении отправиться туда и принять участие в военных операциях. Так, в декабре 1592 г. в письме одному из своих вассалов, он сообщает, что намерен направиться в Корею и хотел бы взять своего адресата с собой (там же, с. 49);. В письме жене он вновь говорит о том, что намерен переправиться в Корею и ждет, пока установится благоприятная погода. «Если я отправлюсь в Корею, то возвращусь скоро и с триумфом», — писал Хидэёси в этом письме (там же, с. 53). Таким образом, намерение такое было, но оно так и не было осуществлено.
См.: Харада Танэдзуми. Тёсэн-но эки моногатари, с. 30. Некоторые другие авторы называют несколько меньшее число —158,7 тыс. человек. См.: Хироси Икэути. Бунроку — Кэйтё-но сэнсо (Война годов Бунроку и Кэйтё). Токио, 1936, с. 8. Однако расхождения очень незначительны, поэтому приведенные данные можно считать вполне достоверными.
Эти данные основаны на архивных материалах феодального дома Мори. См.:
Токутоми Иитиро. Тоётоми Хидэёси-но дзидай (Эпоха Тоётоми Хидэёси). Токио, 1936, с. 288–291;
Харада Танэдзуми. Тёсэн-но эки моногатари, с. 30–33;
Хироси Икэути. Бунроку — Кэйтё-но сэнсо, с. 6–8.
См.: Тоётоми Хидэёси-но субэтэ (Все о Тоётоми Хидэёси). Токио, 1981, с. 85.
G. В. Sansom. A History of Japan. 1334–1615, с. 353.
Харада Танэдзуми. Тёсэн-но эки моногатари, с. 33.
Там же.
Тоётоми Хидэёси-но субэтэ, с. 86.
Не исключено, что корейский ван и его советники, зная, что основной целью военной экспансии Японии было покорение минской империи, вели дело к тому, чтобы решающие битвы с японской армией проходили не на их, а на китайской территории.
Японские исследователи, основываясь, очевидно, на разных источниках, приводят несколько не совпадающие даты взятия Сеула. Так, Харада Танэдзуми считает, что главные японские войска вошли в Сеул в 8 часов вечера 2 мая 1592 г., а первая дивизия под командованием Кониси Юкинага — несколько раньше. В то же время Хироси Икэути утверждает, что первая и вторая дивизии одновременно вступили в Сеул и произошло это утром 3 мая 1592 г. (см.: Харада Тапэдзуми. Тёсэн-но эки моногатари, с. 54; Xироси Икэути. Бунроку — Кэйтё-но сэнсо, с. 8).
Цит. по: Харада Танэдзуми. Тёсэн-но эки мопогатари, с. 56–57.
См.: Хироси Икэути. Бунроку — Кэйтё-но сэнсо, с. 115–117.
См.: Б. Перлин. Из истории дальневосточного средневековья (Японо-корейская война XVI века). — «Исторический журнал». 1941, № 4, с. 75.
См.: История Кореи (с древнейших времен до наших дней). Т. 1. М., 1974, с. 222.
Неверны утверждения, будто японские войска захватили и покорили почти всю Корею (см.: В. Фром. Япония и Корея. М., 1904, с. 128).
Ли Сунсин не останавливался перед применением самых крутых, а порой и жестоких мер. Источники зафиксировали случай, когда перед очередным боем он приказал отрубить голову офицеру и повесить ее на рее в наказание за то, что тот проявил неприсущие военному моряку малодушие и трусость (см.: История Кореи с древнейших времен до наших дней. Т. 1, с. 439). Очевидно, это было сделано не только в наказание за сам проступок, а и в назидание другим.
История Кореи с древнейших времен до наших дней. Т. 1, с. 224.
Там же, с. 225.
Там же, с. 227.
Эта точка зрения в свое время почти в неизменном виде перекочевала и в некоторые советские исследования, авторы которых, некритически восприняв ее, утверждали, будто китайское командование вступило с японцами в мирные переговоры исключительно с целью «обмануть бдительных японцев и выиграть время, необходимое для подхода новых, более крупных китайских сил» (см.: Б. Перлин. Из истории дальневосточного средневековья, с. 75).
Цит. по: Нихон рэкиси дзэнсю. Т. 10, с. 279.
См.: История Кореи (с древнейших времен до наших дней). Т. 1, с. 232.
См.: G. В. Sansom. A History of Japan. 1334–1615, с. 358.
Читать дальше