Ахмед Искендеров - Тоётоми Хидэёси

В этой на первый взгляд противоречивой позиции Хидэёси не было между тем ничего странного. Он действовал с присущей ему манерой поведения, сочетая жестокость и грубую силу с компромиссными решениями. Главным в его аграрной политике было стремление усмирить крестьянство, социально изолировать его от других классов и слоев общества, превратить в безропотных производителей основных материальных ценностей и исправных налогоплательщиков. Для достижения этих целей все средства, как считал он, были хороши. Если кроме чисто принудительных и карательных мер можно было использовать методы политического и морального воздействия (в данном случае влияние буддизма и авторитет императорской власти), то он не задумываясь шел на это. Принцип «кнута и пряника» был его излюбленным принципом. Этим Хидэёси тоже резко отличался от Нобунага, которому были совершенно чужды любые уступки и какие-либо компромиссы.

Жесткие рамки, в которые было поставлено японское крестьянство, имели целью, с одной стороны, полностью отделить крестьян от самураев, четко разграничить таким образом воинов и крестьян, [411]а с другой стороны, разделить все общество на сословия, не допуская ни малейшего их смешения и взаимного проникновения. В 1591 году Хидэёси приказал провести во всех 66 провинциях страны перепись населения. Она должна была выявить численность сельских и городских жителей, их социальный состав и территориально-географическое распределение, приписать их, особенно крестьян, к постоянному месту проживания, запретив переход из провинции в провинцию и из деревни в деревню (в надежде таким путем решить сразу две задачи: полностью прикрепить крестьян к земле и ликвидировать бродяжничество, принявшее в период междоусобных войн огромные размеры). Кроме того, перепись должна была законодательно установить новую сословную систему, исключавшую всякую возможность отрыва крестьян от земли и перехода лиц из одного сословия в другое. Перепись населения проводилась одновременно с земельным кадастром и явилась составной частью общей аграрной политики и сословной реформы Хидэёси.

В указах 1591 года давались наставления, как проводить перепись населения и в каком направлении должна осуществляться сословная реформа, строго разграничивались горожане и крестьяне и регистрировались в разных списках, выходцам из других провинций категорически запрещалось менять место жительства, а тех, кто нарушал предписание, надлежало возвращать к их прежним хозяевам. За тайное проживание горожанина или крестьянина ответственность несли соответствующие город или деревня [412].

В этих и других статьях указов Хидэёси довольно явственно прослеживается стремление разделить все японское общество на обособленные друг от друга и в социальном отношении противостоящие одно другому сословия, что позволило бы ему держать народ в узде, установить строжайшую регламентацию всего общественного строя и уклада жизни, единолично управлять страной, добиваясь безропотного подчинения и полной покорности всех и каждого. Японское общество было разделено при Хидэёси на три сословия: дворянство, которое включало в себя не только феодалов-землевладельцев, но и находившихся у них на содержании воинов; крестьянство и горожан (торговцы и ремесленники). В последующие десятилетия, уже при новых правителях Японии из феодального дома Токугава, эта социальная структура приняла еще более четкие формы: японское общество было разделено на четыре резко обособленных сословия: воинов (си), крестьянство (но), ремесленников (ко) и торговцев (сё). Введенная Хидэёси социальная структура с небольшими модификациями, осуществленными токугавскими правителями, просуществовала в стране вплоть до буржуазной революции 1868 года, т. е. более двух с половиной столетий.

Новая сословная реформа и связанные с ней социально-экономические и политико-административные меры претворялись в жизнь с таким упорством, что малейшие проявления недовольства, а тем более сопротивления жестоко карались. По тому, как Хидэёси и его подручные расправлялись со всеми, кто хоть как-то противился этим крайним мерам, и в первую очередь с поднимавшимся на борьбу крестьянством, было ясно, что новые правители страны, в том числе «выходцы из низов», быстро овладели всеми формами и методами эксплуатации и деспотического самовластия, ни в чем не уступая и даже превосходя в этом «истинных» феодалов.

Это был весьма своеобразный период в японской истории, когда, как отмечали летописцы, необычайно быстро росло влияние «сословия самураев из крестьян» [413]. Сам Хидэёси и многие его сподвижники, такие, как Курода Ёситака, Като Киёмаса, Асано Нагамаса, Маэда Тосииэ и некоторые другие, благодаря своим удачным военным походам быстро выдвинувшиеся в смутное время, заняли самые высокие государственные посты. Оказавшись у власти и всласть вкусив славы, они постарались поскорее «забыть» свое прошлое, стали стыдиться своего незнатного происхождения, поспешили даже причислить себя к старым родовым и феодальным домам, изобретая себе аристократические фамилии и присваивая высокие звания. При этом амбиции далеко не всегда соответствовали амуниции. Погоня за новыми, все более высокими званиями и титулами должна была скрадывать недостатки образования, воспитания, а нередко и умственных способностей новых правителей Японии. За их новой фразеологией (например, увещеваниями «быть милостивыми к крестьянам») скрывались подлинная приверженность новых властителей к старым порядкам и отношениям, стремление укрепить феодальный строй. Не случайно Ода Нобунага в одном из писем, разосланных своим сподвижникам, отмечал, что необходимо восстановить в деревне порядок, который существовал до «мятежей» [414], т. е. до массовых выступлений крестьян в XV веке против прикрепления к земле. Очевидно, такой же идеальный, по понятиям японских феодалов, порядок стремился ввести и Хидэёси.