Петр Черкасов - Александр II и Наполеон III. Несостоявшийся союз (1856–1870).

В шесть часов утра 22 августа с Николаевского вокзала Санкт-Петербурга с небольшим интервалом отошли два специальных состава с членами иностранного дипломатического корпуса. В одном из них следовала французская миссия. В те годы поезд из Петербурга в Москву обычно находился в пути ровно сутки. Но в данном случае руководство Николаевской железной дороги сделало все возможное и невозможное, чтобы сократить время движения состава до шестнадцати часов. Примерно в 22 часа того же дня оба состава прибыли на Николаевский вокзал первопрестольной столицы России.

Французская дипломатическая миссия была устроена в двух просторных городских усадьбах. Граф де Мории разместился во дворце Рахманова, находившегося между улицами Петровка и Неглинная, а его сотрудники – в расположенной неподалеку усадьбе Корсакова.

На следующий день французские дипломаты с нескрываемым волнением и интересом приступили к знакомству с городом, в котором сорок четыре года назад квартировала Великая армия Наполеона и с оставлением которого началось крушение Первой империи. Со времени ее разорения осенью 1812 г. Москва разительно изменилась и похорошела. Повсюду выросли новые красивые здания, мирно соседствующие с архаичными деревянными постройками. Полуразрушенный по приказу маршала Э. Мортье Кремль был давно восстановлен и теперь представал взорам во всей своей неповторимой красоте вместе с Большим Кремлевским дворцом, перестроенном при императоре Николае. Но прежде всего, москвичи восстановили сгоревшие и пострадавшие храмы, бесчисленные купола которых сверкали золотом на уже не знойном в конце августа солнце. Граф Мюрат философски усмотрел в этой живописной картине «соединение великолепия с традицией» и даже «протест прошлого против нестабильности будущего» [153] Murat, Joachim-Joseph-André. Op. cit. P. 81–82. .

При знакомстве французов с городом произошел курьезный инцидент. Два молодых дипломата, покуривая сигары, не спеша прогуливались по Тверскому бульвару, когда были задержаны и доставлены в полицейскую часть. Оказалось, что они нарушили запрет на курение на улицах, за что полагался солидный штраф. Конечно, дипломатов вскоре отпустили и даже, в порядке исключения, не оштрафовали, а эта история стала предметом шуток среди членов дипломатического корпуса. Вообще, Москва с присущей ей причудливой смесью Европы и Азии, роскоши и убожества, столь непохожая на европеизированный Санкт-Петербург, произвела неизгладимое впечатление на французов.

29 августа в первопрестольную прибыла царская чета, а 7 сентября состоялась коронация. Перед ее началом французская делегация привлекла к себе всеобщее внимание. Все иностранные представители подъезжали к Успенскому собору Кремля в каретах, которые останавливались у самого входа в храм. И только французы во главе с графом де Мории оставили свои кареты у ворот Кремля и, выйдя из них, с непокрытыми головами пешком прошли весь путь до Успенского собора, что вызвало одобрительный гул в толпе. «Император Александр был коронован этим утром в Успенском соборе Кремля, – писал Мории графу Валевскому в коротком перерыве между коронационными торжествами. – Мне не хватает времени, чтобы описать все детали этой величественной церемонии, которая совершилась в обстановке чрезвычайной торжественности, характер которой во всех отношениях отмечен величием, оставив неизгладимое впечатление в памяти всех, кто при этом присутствовал. В ближайшие дни я представлю вам подробный отчет об этой церемонии…» [154] Из депеши Морни от 7 сентября 1856 г. // ААЕ. Correspondance politique. Russie. 1856. Vol. 212. Fol. 205 recto verso. .

А накануне, 6 сентября, в резиденцию Мории из дворцового ведомства был доставлен объемистый пакет, в котором находились ордена для всех членов французского посольства и наградные патенты. Сам посол был удостоен высшего знака отличия Российской империи – ордена св. Андрея Первозванного. Генералы Лебёф, Фроссар и Дюмон получили ордена св. Станислава 1-й степени, граф Мюрат и полковник Рель – ордена св. Анны 2-й степени с бриллиантами. Остальные французские дипломаты и военные были отмечены орденами Станислава и Анны 3-й степени. Вскоре стало известно, что наград удостоились и другие члены иностранного дипломатического корпуса, присутствовавшие на коронационных торжествах, но лишь одному иностранному послу была оказана честь получить орден Андрея Первозванного. Этим послом оказался граф Огюст де Морни [155] Ibid. Fol. 207. .