Игорь Гостев - Русский Север в войнах XVI – XIX веков

7 (19) сентября. «Евплус 2-й» приходит в Вардё [479] М. А. Герасимов, как и другие поморы, называет его «Варгаев». . М. А. Герасимов, как мог, сообщил о случившемся коменданту местной крепости. Тот направил к судну отряд солдат. Выйдя из каюты, английский офицер [480] М. А. Герасимов запомнил его имя. В русской фонетике — «Кабет Годон». добровольно отдал М. А. Герасимову шпагу, кортик, карманный кинжал, флаг и карту города Лондона. После чего всех семерых англичан со связанными руками и завязанными глазами отконвоировали в крепость [481] Дальнейшая их судьба неизвестна. Полагаем, со временем историки выяснят ее, используя документы из зарубежных архивов, равно как и судьбу тех моряков из команды «Евплуса 2-го», которые остались на борту английского капера. . Команда, пережидая противный ветер, занялась приборкой и ремонтом судна.

16 (28) сентября. М. А. Герасимов, прибыв в Колу, сообщил о случившемся городничему [482] «Евплус 2-й», из-за противных ветров, прибыл в Колу позднее. .

В обоих вышеуказанных недавно опубликованных источниках Матвей Герасимов упоминал о холодном оружии, переданном ему британским офицером в норвежском городе Вардё при освобождении.

«Приплыв и городу Варгаеву, где, остановясь, съехал я на гору, явясь и тамошнему коменданту, коему объявя причину моего и нему прихода. А он, сколько мог от меня понять, не мешкав, отрядил одного унтер-офицера с 10 рядовыми ко мне на корабль, при коих я каютные двери отворил, откуда сперва вышел английский [483] Цитаты приводятся в современной орфографии. В подлинных документах — «аглинский» офицер, кортик; «дацкие» берега»; «матроз» вместо «матрос», «юнка» вместо «юнга» и т. д. офицер, который добровольно отдал мне шпагу, кортик и карманный кинжал. А потом за ним вышли поодиночке и матросы его, шесть человек, и все оные люда забраны были датскою командою и увезены в город <���…>. Английские ж шпага, кортик и кинжал про мне состоят, а датское свидетельство при сем представляю» [484] ГААО. Ф. 4. Оп. 3. Д. 468. Л. 3; Архангельский Север в документах истории… С. 201. .

«С нуждой достигли на 7-е сентября и датским берегам и, не осмелясь более <���…> в Россию с неприятелями следовать, пристав и городу Варгаеву, где, остановясь, съехав на берег и явясь и тамошнему коменданту, коему объявя причину моего и нему прихода, а он, сколько мог от меня понять, не мешкав, отрядил унтер-офицера с 10-ю рядовыми вооруженных, с коими приехал я на корабль и про коих я приказал отпереть из матросской каюты двери. Оттуда приказал выйти своему юнге и потом и английскому офицеру, который добровольно отдал мне свою шпагу, кортик и карманный кинжал. И по выходе, не выпуская на день, завязали оным руки и платками глаза, а потом и всех его 6-ть человек, и все оные люди было забраны датскою командою и увезены <���…>. В добычу ж мне достались от англичан флаг и столичного города план» [485] Колов С. А. Указ. соч. С. 235–236. .

Вопрос о том, что стало впоследствии с трофеями Матвея Герасимова, насколько нам известно, до недавнего времени специально отечественными историками не рассматривался. Ниже мы представим материалы, отчасти позволяющие дать ответ на этот вопрос.

В Архангельском губернском правлении, узнав о подвиге Матвея Герасимова из рапорта кольского городничего, поспешили сообщить о нем в донесении Правительствующему Сенату. Одновременно губернское правление поручило кольскому городничему забрать «имеющиеся у Герасимова шпагу, кортик и кинжал» и хранить их в Коле, «в городническом правлении впредь до особого повеления» [486] ГААО. Ф. 4. Оп. 3. Д. 468. Л. 4. .

В силу особенностей делопроизводства того времени, это поручение было оформлено как Указ Его Императорского Величества, исходящий из губернского правления. Чиновники, получавшие такого рода указы, обычно старались не затягивать с ответом, рапортуя о получении и исполнении их. 15 ноября 1810 г. Кольский городничий указ получил, но выполнить его не смог: Матвей Герасимов отказался отдать оружие! Свой отказ он оформил в письменном виде.

«Сим честь имею объяснить, что я оных орудиев — шпаги, кортика и кинжала отдать не намерен, а прошу оставить при мне, ибо оные достались мне добычею от неприятеля», — написал Матвей Андреевич. Полагая, что начальством движет в первую очередь забота о сохранности трофеев, он написал при этом, что «никуда их не утратит» и будет готов при необходимости предъявить властям [487] Там же. Л. 8–8 об. .