Борис Модзалевский - Пушкин и его современники

В «Пёстром альбоме» действительно большое количество страниц занято выписками из разных сочинений, касающихся Аттилы и его времени.

Барсуков H. П. Жизнь и труды М. П. Погодина. Т. 5. С. 270—272.

Впрочем, в 1842 г., в 12-й книжке «Москвитянина», он напечатал, под псевдонимом Ивельева, отдельную сцену: «Фантаст, или Сила воображения» (с. 280—291, отд. оттиск — М., 1842. 14 с.), о которой нельзя сказать ничего нового сравнительно с тем, что уже было говорено о других пьесах нашего автора.

Передаём словами P. М. Зотова, поместившего о пьесе отчёт в «Северной пчеле» (1848. № 101. 7 мая).

Опыт оправдания пьесы «Память Бородинской битвы». С. 6.

1848. № 5; это был, вероятно, сам издатель «Пантеона», Ф. А. Кони.

1848. № 34. 26 авг.

№ 35 и 36.

Знакомство их, сначала заочное, состоялось в июне 1848 г. через посредство Н. И. Куликова, передавшего Великопольскому желание Зотова познакомиться подробнее с его литературною деятельностью, о которой Куликов был высокого мнения. Следствием ознакомления Зотова с произведениями Ивана Ермолаевича (изданными и неизданными) и явилась его лестная заметка о Великопольском в № 34 «Литературной газеты».

Зотов так и не собрался этого сделать, но благорасположение его к нашему писателю сохранилось до самой смерти последнего. Об участии Зотова в Посреднической комиссии по делам Великопольского см. ниже и в «Русской старине» (1901. № 7. С. 172).

Статью эту очень сочувственно встретил барон Е. Ф. Розен, поместившей о ней в «Сыне отечества» 1848 г. (кн. 10, отд. VI, с. 9—15) восторженный отзыв, равно как и о самой пьесе; P. М. Зотов возражал на «Опыт оправдания» и критиковал спектакль 26 августа в статье, помещённой в «Северной пчеле» 1848 г. от 3 сент.

См.: Вольф А . И. Хроника петербургских театров. СПб., 1877. Ч. 2. С. 141, 145—146.

«Я не могу, — говорит в одном месте Владимиров, — в формах человеческого лица примириться с этим уродливым возвышением между глазами и ртом, с этим угловатым, чихающим наростом. Он представляет осязанию самую отвратительную выпуклость. Древние называли её вместилищем злобы, но, впрочем, признавали её самою честною частью лица, потому что она краснеет, когда человек объестся или обопьётся». «О, как ты ошибаешься, — возражает ему Тизо. — Для зрения это совсем не так: есть носики удивительно прелестные» и т. д.

По распределению ролей на одном из рукописных экземпляров «Мира слепых» видно, что Великопольский намерен был разыграть её (а может быть, и разыграл) на домашней сцене при помощи актёров-любителей.

К сожалению, не все они ясны для нас, так как сделаны были Аксаковым к первоначальной редакции пьесы, до нас не дошедшей.

Аксаков С. Т. Биография М. Н. Загоскина. М., 1853 (оттиск из «Москвитянина»).

То есть напечатанные пред словами действующих лиц пояснительно-дополнительные замечания, долженствующие дать указания актёру и читателю; см., например, ниже, примеч. 5-е [717].

Офицер, тип фата.

Так, вероятно, прежде был назван Прибрежный. [Возврат к примечанию [715]]

Это действительно смешная сцена. После произнесения Владимировым сочинённой им «Песни вечерней звезды» «Прибрежная, — как объяснено „прописью“, — подвигнутая восторгом Тизо, сняла с Мильтонова бюста венок и надела на Владимирова. Владимиров ощупал венок и задрожал. Варинька, сложив благоговейно ладони, с восторгом на него смотрит». Великопольский, однако, не согласился исключить эту сцену.

Он просит Тизо сыграть на фортепианах какие-нибудь танцы.

В ней, между прочим, среди высокопарных, напыщенных фраз, встречаются, например, такие стихи:

Владимиров подозревает, что Тизо увлёкся Варенькой и, в ревности, вызывает его на дуэль.

Одно из действующих лиц.

Ёж говорит отцу, что видел сестру ночью в комнате Владимирова (она туда зашла в лунатизме).

Действительно, Великопольский сначала заставляет его говорить высокими, напыщенными словами, а потом вкладывает в его уста самые грубые ругательства и ставит в такие положения, которые вызывают в читателе только смех.