Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис - сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Берлинские переговоры в ноябре 1940 г. развеяли надежды в Москве усилить или просто сохранить свое влияние на Балка­нах, а тем более иллюзии расширить там свое присутствие с по­мощью Германии.

В конце ноября советские лидеры, все более озабоченные положением на Балканах, начали массированную попытку не­посредственно резко активизировать свою роль в этом евро­пейском регионе.

Мы уже упоминали советские предложения Берлину, пере­данные Шуленбургу Молотовым 25 ноября, среди которых фи­гурировала идея "организации советской военной и морской базы в районе Босфора и Дарданелл на началах долгосрочной аренды, заключения пакта о взаимопомощи между СССР и Болгарией и соглашения между СССР, Германией и Италией о гарантиях независимости и территорий Турции (при условии согласия Турции) или какое-либо иное соглашение в случае ту­рецкого отказа" 23.

Дата вручения советских предложений была выбрана не­случайно. 20 ноября к тройственному пакту присоединилась Венгрия, 23 — Румыния, а 24 ноября — Словакия.

А несколькими днями ранее в Москве узнали, что 18 ноября состоялся визит болгарского царя Бориса в Берлин и его встре­ча с Гитлером. В дипломатических кругах стало известно, что Гитлер предлагал Болгарии присоединиться к тройственному пакту, обещая поддержать ее претензии к Греции, т.е. фактиче­ски восстановить Болгарию в границах, существовавших до Версальского мира 24.

В этих условиях в Москве действовали в нескольких напра­влениях. Прежде всего было решено активизировать диалог с Италией, чтобы заручиться ее общей поддержкой как члена тройственного пакта и, может быть, продвинуть советские пла­ны в отношении Проливов.

Сначала итальянцы пошли на контакты, проявляя даже бла­гожелательный интерес. Но как только об этом узнали в Берли­не, Гитлер и Риббентроп довольно решительно "поправили" своего союзника. А если учесть, что в то время неожиданно итальянские войска потерпели поражение в войне с Грецией и Германия приняла решение вмешаться и ввести войска в Гре­цию, то становилась очевидной обреченность на неудачу вся­ких попыток Москвы использовать Италию.

Оставался единственный, по мнению Москвы, весьма важ­ный фактор — давление собственно на Болгарию. И именно во­круг нее разворачивались наиболее драматические действия на Балканах в конце 1940 — начале 1941 г. 18 ноября Молотов и

Деканозов напомнили болгарскому послу в Москве И. Стамно- ву, что еще осенью 1939 г. СССР предлагал Болгарии заключить договор о взаимной помощи. Болгария, заявили они, "может на нас полностью рассчитывать" 25. А 25 ноября, т.е. в тот же день, когда Молотов вручал свое послание Шуленбургу, в Софию со специальной миссией прибыл заместитель наркома по ино­странным делам А.А. Соболев. Он встретился с царем Борисом и премьер-министром Филовым и от имени советского прави­тельства сделал Болгарии официальное предложение о заклю­чении пакта о взаимной помощи. При этом в отличие от перего­воров в Берлине было решено снять требования о пропуске советских войск и о военных базах в Болгарии. В случае заклю­чения пакта Москва готова была не возражать против присое­динения Болгарии к тройственному пакту, тем более, что в тот же день Молотов говорил Шуленбургу о возможности присое­динения к нему и Советского Союза.

Затем началось давление на Болгарию по всем направлениям. Соболев обещал Болгарии всяческую помощь, напоминал об иде­ях славянской солидарности, о традиционной российско-болгар­ской дружбе и, наконец, ясно намекнул о готовности поддержать болгарские территориальные претензии к Турции и Греции (вы­ход к Эгейскому морю и в район Адрианополя и т.п.).

25 ноября состоялась также беседа Сталина и Молотова с Димитровым. Главе Коминтерна было предложено организо­вать в Болгарии поддержку советским предложениям, причем Сталин не стеснялся в своих антитурецких высказываниях, со­общил Димитрову о претензиях Болгарии к Турции по террито­риальному вопросу. Буквально на следующий день по всей Со­фии были распространены листовки, призывавшие одобрить советскую инициативу. После гневной реакции Молотова бол­гарские коммунисты начали исправлять положение.

Зажатая в тисках между Берлином и Москвой, София ока­залась в трудном положении. В течение длительного времени болгарские руководители стремились сохранить нейтралитет, но теперь им становилось все труднее оставаться на этой пози­ции. Получив информацию о советских маневрах, в Берлине усилили нажим на болгарских лидеров. В частных беседах они пугали их перспективой подчинения СССР по типу Прибалтий­ских государств 26.