Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис - сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Молотов выразил свое удивление избранной германской стороной манере поведения. После этого довольно быстро, 23 января, Шуленбург передал Молотову ответ германского правительства. Он был весьма кратким. В нем подтверждалось содержание тех предложений, которые были сделаны Молото­ву в Берлине, но указывалось, что после получения советских контрпредложений в конце ноября германское правительство обсуждает их с правительствами Италии и Японии и надеется в ближайшем будущем возобновить переговоры с Советским Союзом 147.

Однако вплость до июня 1941 ни германское, ни советское правительства к этому вопросу больше не возвращались. Тем самым была подведена последняя черта под визитом Молотова в Берлин в ноябре 1940 г. Гитлера больше не интересовало даль­нейшее политическое сотрудничество с СССР. Его глобальные предложения о новом разделе сфер влияния были в большой мере навеяны идеями главного сторонника сближения с СССР — Риббентропа, которому принадлежала инициатива с выдвижением восточноазиатского проекта.

Судя по некоторым изданным биографиям германского министра, в течение марта —мая 1941 г. он несколько раз пы­тался склонить Гитлера к идее политических компромиссов с СССР, но фюрер и близкое к нему окружение уже сделало свой выбор. Подготовка плана "Барбаросса" шла полным ходом.

Более сложным остается вопрос, насколько все это понима­ли советские лидеры. На переговорах в Берлине Молотов имел директиву ничего не подписывать и ни на что не давать ясного и окончательного ответа. Уже менее чем через две недели Москва выразила согласие принять в основном проект пакта четырех о политическом сотрудничестве и экономической вза­имопомощи. Но как и на переговорах в Берлине, так и в совет­ских предложениях от 25 ноября было выдвинуто условие: окончательное решение финской проблемы, вывод немецких войск из Финляндии, заключение пакта о взаимопомощи меж­ду СССР и Болгарией, получение советской военной базы в Проливах и т.д. Не исключено, что сознавая опасность и бес­перспективность присоединения к тройственному пакту, советские лидеры посчитали, что, может быть, Германия, еще заинтересованная в сотрудничестве с Москвой, согласится на эти незначительные для нее уступки.

Но скорее всего в Москве не была ясна перспектива сотруд­ничества с Германией. Никто не решился бы сказать в Кремле, что ставка на союз с Гитлером в конечном итоге не оправдалась и к осени 1940 г. исчерпала себя. Включив в состав СССР стра­ны Прибалтики, восточную часть Польши и Бессарабию, совет­ское руководство реализовало свои цели, но одновременно ли­шило себе маневра. После разгрома Франции и перемен в на­строении Берлина у Сталина уже не было никакого выбора. Ему оставалось только ждать и пытаться выиграть максимум времени, чтобы реализовать программу перевооружения, по­лучить от Германии согласие на такие уступки, как возвраще­ние к идее включения Финляндии в сферу советских интере­сов, а также признание их в Болгарии и в Проливах.

Но Германия уже не хотела ничего уступать. Поэтому в пер­вой половине 1941 г. Москва пыталась что-то противопоставить германскому проникновению на Балканы 148.

Попытка советского руководства заключить договор о вза­имной помощи с Болгарией потерпела неудачу. В начале янва­ря 1940 г. оно получило информацию о переброске части немецких войск в Болгарию, которая якобы осуществляется с ведома и согласия СССР. 13 января ТАСС в специальном заяв­лении отметил, что ни германская, ни болгарская сторона нико­гда не ставили об этом вопрос и, следовательно не получали со­гласия СССР 149.

Через несколько дней Молотов в беседе с Шуленбургом сделал официальное заявление, в котором говорилось: по всем данным, германские войска в большом количестве сосредото­чились в Румынии и готовятся вступить в Болгарию, Турцию и в район Проливов. Советское правительство в этой связи пре­дупредило, что "появление каких-либо иностранных воору­женных сил на территории Болгарии и обоих Проливов оно будет считать нарушением безопасности СССР". В ответ Шу­ленбург даже не стал оспаривать эту информацию, сказав, что Германия делает это на случай возможного нападения Англии 150.

Во время упомянутой ранее встречи с Шуленбургом 23 ян­варя Молотов вернулся к вопросу о вводе германских войск в Болгарию. По словам Шуленбурга германские войска вступят в Болгарию в том случае, если Англия предпримет дальнейшие шаги 151.

Так продолжалось до начала марта. 1 марта Шуленбург офи­циально уведомил Молотова, что Германия, получив известие о намерении англичан высадиться в Греции, решило ввести свои войска в Болгарию. Молотов реагировал очень нервно и посто­янно повторял, что Болгария находится в сфере интересов СССР и поэтому Москва не может нейтрально воспринять это сообщение.