Андрей Плотников - Тайна смерти Рудольфа Гесса [Дневник надзирателя Межсоюзной тюрьмы Шпандау]

Записка Рудольфа Гесса пастору Габелю с указаниями о дальнейших действиях.

Среди изъятых у пастора Габеля бумаг есть несколько записок.

Первая записка, адресованная пастору Габелю, содержала следующий текст:

«Дорогой господин пастор,

Снова одна просьба:

Отправьте прилагаемое мастеру, а в то время, как Вы будете в пути, бросьте в почтовый ящик письмо, однако ни в коем случае не в Берлине.

Благодарный Вам Р. Гесс».

Кто скрывается под именем «мастер» (Meister), пока остается загадкой.

Вторая записка адресована неизвестному господину У.:

«Глубокоуважаемый господин У.

Большое Вам спасибо за то, что Вы согласились.

Будьте добры, прибавьте еще прилагаемые дополнения.

С наилучшим приветом

Искренне Ваш Рудольф Гесс».

Записка Рудольфа Гесса неизвестному господину У.

Как понятно из этих двух записок, у «заключенного № 7» был налажен хороший контакт с внешним миром через пастора Габеля. Послания за стены тюрьмы, а может быть, и назад, передавалась не один раз. А вот что должен сделать с получаемыми материалами загадочный господин У.? Опубликовать их для мировой общественности? Или, наоборот, спрятать в надежное место до определенного срока? Ответ на этот вопрос пока не получен.

После долгих дебатов директора МТШ приняли единогласное решение:

1. Пастора Габеля в тюрьму больше не пускать, французской стороне необходимо подобрать ему замену.

2. Секретариату наладить более жесткий учет за выдачей и возвращением в канцелярию писчей бумаги для заключенного.

3. Провести в камере заключенного обыск и изъять все имеющиеся записи, оценить их и вернуть заключенному только действительно необходимые, сделанные на учтенной бумаге, удовлетворяющие требованиям цензуры.

В соответствии с таким решением в камере заключенного проведен обыск. В ходе него изъята папка, в которой «номер семь» хранил письма и свои записи, а также большая тетрадь, в которой заключенный может вести различные записи.

Администрации предстоит оценить весь полученный материал и определиться, что с ним делать. Один из секретарей МТШ поделился со мной копиями некоторых из найденных записок.

Вопреки ожиданиям многих, в записях «заключенного № 7», изъятых у пастора и непосредственно в камере, нет каких-либо важных неизвестных доселе тайн. Не стало больше ясности ни с подготовкой к перелету «заместителя фюрера» в Великобританию, ни с мирными предложениями, привезенными им. Остается нераскрытой тайна возможной причастности Гитлера к этому полету.

Копия одного из листов с записями «заключенного № 7» (запись № 1).

Понятно лишь одно, что, несмотря на попытки цензуры оградить заключенного от информации о происходившем в 1933–1945 годах, он продолжал интересоваться событиями тех лет даже по небольшим материалам, случайно не вырезанным цензорами. В одном из писем также прямо говорится о деятельности пастора Габеля, направленной на освобождение заключенного, что не совмещается с деятельностью тюремного пастора:

«В заключение моего сообщения я благодарю тех, кто трудился над моим освобождением, и прежде всего пастора. Я не могу также не назвать моего сына.

Я благодарю господина пастора Габеля и моего сына Вольфа-Рюдигера, которые превосходили друг друга в проведенных мероприятиях».

Некоторые из записей заключенного выглядят странно, и у меня пока нет им логического обоснования.

В записи № 1 рукой заключенного сделана выписка из тетради, в которой он оставлял пометки о заинтересовавших его материалах в средствах массовой информации. После знака «+» идет четырехзначный порядковый номер записи. Далее — источник информации: F — «Франкфуртер альгемайне цайтунг», W — «Ди Вельт», N — «Нойес Дойчланд», Т — «Тагесшпигель», FS — телевидение. Затем дата публикации и с буквой S — номер страницы. После этого — само название статьи или передачи.

Запись Р. Гесса № 2.

Зачем надо было так кропотливо переписывать этот учет на отдельный лист? Номера записей идут не по порядку. Может, они сгруппированы по темам, представляющим интерес для заключенного? Но все газеты по прошествии определенного времени изымались у заключенного и уничтожались, так что работать со статьями долгое время было нельзя. Тогда, может, это предназначалось для родных, с просьбой приготовить материалы, которые потребуются заключенному после освобождения? Бред шизофреника. А может, это просто своеобразный ключ к какому-то шифру? Вариантов много. Для экспертов-энтузиастов есть поле для работы.