Андрей Плотников - Тайна смерти Рудольфа Гесса [Дневник надзирателя Межсоюзной тюрьмы Шпандау]

Нет никакой тайны среди союзного персонала МТШ, что заключенный до сих пор остается расистом по убеждениям. А может быть, направление Джордана на работу в МТШ было одним из способов американской стороны как можно больше «насолить» бывшему «заместителю фюрера»? А может, американцы сами стали заложниками своей «самой демократической системы в мире» и не могут ничего изменить, даже поняв, что ошиблись? В любом случае страдает от сложившейся ситуации конкретный человек — хороший американский парень Джордан.

В майском номере мюнхенского журнала «Винер» ( Wiener ) опубликованы рассказы британских солдат, несущих службу в карауле по охране Шпандау. Автор утверждает, что все рассказано в берлинской пивной, соответственно, верить сказанному можно с натяжкой. Однако интересно же знать мнение сторонних людей о своем рабочем месте и его окрестностях! Пусть даже преувеличенное.

Больше всего рассказов часовых с вышки № 3. Это та самая вышка, которая находится в саду тюрьмы и недалеко от которой заключенный вместе с надзирателем гуляет почти каждый день. Эта вышка стоит вне поля зрения других вышек, часовой находится как бы в зрительной изоляции от своих сослуживцев, поэтому, наверное, и такие настроения солдат.

«Я служил в Северной Ирландии. Но в Белфасте мне не было так страшно, как в Шпандау. Если сержант проверяет бдительность часового на вышке № 3, то он сначала предупредит его по телефону, чтобы не быть застреленным своим же нервозным товарищем. Бывали случаи, когда часового находили забившимся в угол с винтовкой наизготовку».

«Вышка № 3 — заколдованное место. Внизу зарыты останки убитых евреев, там до сих ничего не растет. Один французский солдат выбросился с этой вышки, а британец повесился. Никто из нас не хочет стоять на вышке № 3».

«В прошлом году один мой товарищ сделал двадцать выстрелов. Он дрожал всем телом и сказал, что перед окном сторожевой вышки видел какое-то бледное видение».

«Как-то раз ночью что-то как начало сыпаться и греметь!

А что это было? Да Рудольф придумал — хотел нас напугать и загремел посудой, как сумасшедший. Ему это нравится, ему смешно от этого. Один солдат чуть не наделал в штаны от ужаса. Да и у нас остальных вспотели руки».

«Поднимаешься ты на вышку по каменной винтовой лестнице, как в фильме ужасов. Идешь, а по сырой винтовой лестнице и по булыжнику слышится — скрип, скрип. А потом наверху стоишь и ждешь, что снова раздастся этот „скрип, скрип“ и что-нибудь пройдет внизу. Жуткое напряжение. Лучше всего встать спиной в угол, винтовка наизготовку, так спокойнее».

Почитаешь такие рассказы, и не совсем понятно: караул охраняет тюрьму или надо охранять караул от приведений? Среди рассказов есть и философские, с точно подмеченной изюминкой МТШ.

«Это сумасшествие. Ты заходишь с ротой охраны в большие ворота, и пошла машина времени — раз! — и ты маршируешь уже здесь, внутри, а там, снаружи, остался 1986 год. Тут все пусто и разбито, стены закопченные, окна такие, как, наверное, после войны, в 1945–1947 годах. Вот ты входишь в этот двор и оказываешься сорок лет назад. Даже не можешь себе представить, что это значит. Но внутри чувствуешь себя совсем по-другому, и все здесь странно и не так, как там, снаружи. А ты стоишь наверху, на вышке, как на границе между 1986 и 1947 годами».

Я заступил на вечернее дежурство, но мой коллега Олег Заднипровский, завершивший смену в блоке, не торопится уезжать домой. Все четыре директора тюрьмы находятся тоже в МТШ, идет совещание. Сегодня «заключенного № 7» посещал пастор Габель. Обычный вроде бы визит. Но после завершения общения пастора с заключенным Олег предложил пастору показать содержимое небольшого пасторского портфеля. Оказалось, что пастор Габель, забыв божью заповедь «Не обмани» и несмотря на капитанские погоны союзной французской армии под сутаной, является связником заключенного с внешним миром. В портфеле пастора помимо Библии нашлись ряд писем и записок, написанных «заключенным № 7» для людей за стенами тюрьмы. Кроме того, пастор пытался вынести несколько листов с записями, сделанными «номером семь», судя по всему, специально для передачи во внешний мир. Все записи, естественно, конфискованы, пастор отправлен восвояси, директора решают теперь, что делать в такой ситуации.

Желаю Олегу хорошего отдыха после трудного дня и приступаю к работе. Заключенный пока не подозревает о провале пастора-связника, поэтому спокойно читает газету, сидя на кровати. На дежурстве возле камеры американец Пайец. Он уже знает о сегодняшнем инциденте, поэтому предельно внимателен. Все идет своим чередом.